37
В середине зимы, которая выдалась холоднее других, Рамсес Великий отмечал праздник возрождения Осириса. За плодородием Нила, очевидным для всех, шло изобилие, побеждающее дух смерти; в каждом святилище были зажжены лампы, чтобы огонь возрождения сиял вечно.
Фараон отправился в Саккару; целый день он собирался с мыслями, созерцая пирамиду, а затем статую своего знаменитого предшественника Джосера.
Рамсес умолял своих предков, ставших звездами на небосводе, указать путь, который вывел бы его из темного оврага, куда ввергли правителя происки его невидимых врагов. Царское величие этого места, соединенное с прозрачной тишиной преображенной жизни, успокоило его; взгляд фараона наполнился игрой света на каменных ступенях гигантской многоярусной пирамиды – средоточия огромного некрополя.
На закате в его сердце родился ответ.
Кем не был человеком, созданным для того, чтобы сидеть на одном месте. С Сути он беседовал, прогуливаясь по берегу Нила.
– Странное приключение вы себе устроили. Вернуться живым из пустыни – на такое способен не каждый.
– Со мной была удача. Она защищает меня лучше любого божества.
– Это очень ветреная подружка, на нее не стоит особо рассчитывать.
– Быть осторожным – это очень скучно.
– Эфраим был завзятый плут. Его исчезновение вас не очень опечалило.
– Он бежал с полководцем Ашером.
– Стражники пустыни сбились с ног, но найти их так и не смогли.
– Они очень ловко прячутся. Я это заметил, когда сам скрывался от стражников.
– Вы просто волшебник, Сути.
– Это похвала или упрек?
– Ускользнуть из когтей Ашера – настоящий фокус. Как вам это удалось?
– Я сам не очень понимаю.
– Логичнее было бы, если бы он вас уничтожил, согласитесь. Другая странность: зачем полководцу понадобилось забираться туда, где расположены рудники?
– Вы спросите это у него, когда арестуете.
– Золото – это богатство высшего порядка, недостижимая мечта. Как и вы, Ашер не верит в богов; Эфраим знает расположение заброшенных шахт, и рассказал о них полководцу. Накопив золота, Ашер мог не бояться будущего.
– Он мне ничего такого не говорил.
– А у вас не возникло желания пойти с ним?
– Я был ранен, у меня не было сил.
– Я думаю, что это вы его уничтожили. Вы его так ненавидите, что готовы пойти на любой риск.
– Это слишком серьезный соперник для человека, находившегося в моем положении.
– Я видел такие ситуации. Силой воли можно заставить свое тело, даже истощенное, делать многое.
– Когда Ашер вернется, он подпадет под амнистию.
– Он не вернется. Его тело досталось ястребам и грызунам. А кости развеет ветер. Где вы спрятали золото?
– В моем распоряжении есть только удача.
– Украсть этот металл было бы непростительной ошибкой. Никому еще не удавалось спрятать украденное золото в горах. Верните его, пока ваша удача вас не покинула.
– Вы стали настоящим стражником.
– Я люблю порядок. Страна живет счастливо и процветает, если все существа илредметы находятся на своих местах. Место золота – в храме. Везите свою добычу в Коптос, и я никому ничего не скажу. Если нет, то считайте меня своим врагом.
Нефрет отказалась поселиться в доме Небамона, своего предшественника на посту старшего лекаря царства; это место, казалось ей, до сих пор наполняли вредоносные силы. Она предпочитала подождать, когда управляющие предоставят ей другое жилье, а пока довольствовалась скромным жилищем, куда приходила только ночевать.
Уже на второй день после ее вступления в должность различные подведомственные ей службы потребовали аудиенции из опасения впасть в немилость.
Нефрет успокоила всех и призвала нетерпеливых набраться выдержки. Прежде чем заняться новыми назначениями, она должна решить накопившиеся проблемы населения. Вначале она пригласила к себе ответственных за снабжение населения водой, затем принялась изучать список лечебниц и выяснила, что в некоторых из них не хватает самого необходимого. Соотношение между количеством лекарей широкого профиля и узких специалистов в разных частях страны показалось ей не отвечавшим потребности. Среди первоочередных вопросов числились и ответы иноземным владыкам, просившим прислать египетских лекарей для ухода за знатными больными.
Понемногу молодая женщина начинала понимать масштаб свалившихся на нее задач. К этой огромной тяжести добавлялась и скрытая враждебность тех, кто после кончины Небамона занимался здоровьем Рамсеса; терапевт, хирург и зубной лекарь наперебой рекламировали свои профессиональные достоинства, утверждая, что царь ими вполне доволен.
Чтобы снять усталость, Нефрет любила ходить пешком. В лицо ее мало кто знал, тем более в кварталах, соседствовавших с царским дворцом, поэтому она шла, куда глаза глядят, и день ее профессионального испытания, наполненный ожесточенными спорами, постепенно отходил в прошлое.
Она удивленно взглянула на догнавшего ее Сути.
– Я должен поговорить с тобой с глазу на глаз.
– Без Пазаира?
– В данном случае да.
– Чего ты боишься?
– Мои подозрения очень неопределенны, но в то же время ужасны… Он может возмутиться понапрасну. Я хочу поговорить сначала с тобой; ты и рассудишь…
– Речь пойдет о Пантере?
– Как ты догадалась?
– Она занимает большое место в твоей жизни… кажется, ты влюблен в нее.
– Ты ошибаешься, нас связывает только чувственность. Но Пантера…
Сути колебался. Нефрет, любившая быструю ходьбу, замедлила шаг.
– Ты помнишь обстоятельства убийства Беранира? – спросил он.
– Ему воткнули в шею перламутровую иглу, место было выбрано так умело, что смерть оказалась мгновенной.
– Таким же способом Пантера убила стражника-предателя, только у нее был кинжал. А этот человек был настоящим великаном.
– Простое совпадение.
– Я надеюсь, Нефрет, от всей души надеюсь.
– Не мучай себя понапрасну. Я так хорошо чувствую душу Беранира, что могу тебе сказать сразу и с полной уверенностью. Пантера невиновна.
Нефрет и Пазаир ничего не скрывали друг от друга. С того момента, как любовь связала их, между ними установилось такое согласие, которого не могла замутить серая повседневность, не могли нарушить никакие неурядицы. И когда судья поздно ночью пришел в спальню, его жена, проснувшись, тут же рассказала ему о своем разговоре с Сути.
– Мысль, что он живет с женщиной, убившей Беранира, порождает в нем чувство вины.
– И давно он так мучается?
– Этот эпизод отпечатался в его памяти, и теперь его посещают кошмары.
– Глупо. Пантера даже не была знакома с Бераниром.
– Но кто-нибудь мог использовать ее преступные способности вслепую.
– Стражника она убила из любви к Сути; можешь его успокоить.
– Ты в этом абсолютно уверен?
– Я уверен и в нем, и в ней.
– Я тоже.
Приезд царицы нарушил распорядок дня. Управляющие из провинций, собравшиеся просить необходимые санитарные средства, склонили головы перед появившейся Туей.
Мать Рамсеса обняла Нефрет:
– Вы наконец-то заняли подобающее вам место.
– Я жалею о своей деревне в Верхнем Египте.
– У вас не должно быть ни сожалений, ни угрызений. Важно лишь то, что вы служите стране.
– Как ваше здоровье?
– Прекрасно.
– Но все же надо бы пройти обследование.
– Только для того, чтобы успокоить вас.
Несмотря на возраст и перенесенные недуги, царица выглядела хорошо. Нефрет, тем не менее, попросила ее продолжать прописанный ею курс лечения.
– Перед вами стоит непростая задача, Нефрет. Небамон обладал даром умело обходить острые вопросы и откладывать дела в долгий ящик; он окружал себя помощниками, лишенными индивидуальности. Эти вялые, безынициативные и цепляющиеся за отжившее люди будут вам очень мешать. Инерция – серьезный враг; не теряйте мужества.
