Кое-что о вкусе
В разгаре выпивон в большой комнате технологического отдела по поводу успешного завершения проекта. Оле не хотелось уходить. Но дома, забрав сына из детского сада, ждал муж.
Борис не отрывал глаз от Оли. Эта недотрога давно не давала ему покоя. Надо же такое! Что ему баб не хватало? А сколько ещё их, желающих ему отдаться! Но Оля…
Она встала и пошла в свою комнату в строительном отделе.
Борис немедленно последовал за ней.
Оля не включила свет. Чтобы взять сумку, было достаточно света из окон. Борис вошёл в полутёмную комнату. Его это устраивало. И надежда на вино, выпитое Олей. Он нежно взял её руку и попытался поцеловать.
Оля недвусмысленно и довольно убедительно отшвырнула его.
– Ну, чего ты? Ты же понимаешь, как я отношусь к тебе, как ты нужна мне. Ты такая… такая. У нас в институте все бабы бляди, а ты такая светлая, такая…
– Я тоже блядь. Но ты совсем не в моём вкусе.- Она взяла сумку и быстро вышла из комнаты.
Уже на трамвайной остановке она подумала: а был ли в её вкусе какой-нибудь мужчина, кроме мужа?
Простодушие
Начало рабочего дня в редакции республиканской газеты. Яков домучивает статью, упёршись разваливающейся головой на левую ладонь. Мимо него к своему столу проходит Наташа, корректор, милая девушка, недавняя выпускница университета.
– Ну что? Голова болит? Опять надрался? Небось, из-под каждого глаза можно выжать по сто пятьдесят граммов коньяка.
– Дурёха. А у тебя в такие периоды не бывает головной боли?
– В какие периоды?
– В какие. Во время менструации.
– А разве у мужчин бывает менструация?
Сотрудники оторвали головы от своих столов и с интересом повернулись в их сторону.
– Надо же. Дожить до двадцати трёх лет и не знать таких вещей. У отца хотя бы спросила. И вообще, вместо того, чтобы морочить мне голову, принесла бы ваты.
Комната затряслась от хохота.
Воскресение
Пасха в районном центре в Подмосковье. Ещё далеко до полдня, но горбатый электрик Федя, вдрызг набравшись, уже отдыхает на ступеньках перед домом культуры. На площадь вываливается пьяная компания, ведомая расхристанным гармонистом.
Приходи Маруся с гусем.
Пое…мся и закусим.
С другого конца площади к дому культуры, пошатываясь, направляется Верка, тридцатилетняя алкоголичка. В одной руке у неё нераспечатанная чекушка водки. В другой – крашенное яйцо. Три ступеньки к площадке Верка преодолевает на локтях и коленях и, примостившись к Феде, восклицает:
– Христос воскрес!
Никакой реакции.
– Федя, Христос воскрес!
Молчание. Верка настойчиво прикасается чекушкой к Фединым губам. Федя приоткрывает левый глаз.
– Федя! Христос воскрес!
– Ну и х… с ним.
Сексуальный бандитизм
Площадь Святого Марка нашпигована голубями и туристами. Ушлые венецианки по евро за штуку продают крохотные бумажные пакетики с зерном для птиц. Туристы покупают и кормят. Многие не забывают увековечить этот акт человеческой доброты фотоаппаратом или видеокамерой.
Мужчина лет сорока присел на корточки и с руки кормит примостившуюся на его ладони голубицу. Подлетел ещё один предполагаемый претендент на зерно. Но нет. Он взгромоздился на голубицу и трахнул её.
Этот акт сексуального бандитизма для голубицы, мужчины и наблюдавшей публики оказался полной неожиданностью.
Окружавшие отреагировали смехом. Голубица улетела. А мужчина выпрямился и смущённо развёл руки. В том числе и руку, которая в полном смысле слова поддержала непорядочное, не полюбовное совокупление.
Инопланетянин
Личная безопасность, раскованность, свобода, супермаркеты, поражающие воображение, зарплата, гигантская в сравнении с нищенской подачкой, которой оплачивался его труд инженера-исследователя в Советском Союзе, – всё это было, конечно, идеально. Но, Боже мой! Даже устроившись истопником накануне эмиграции в Америку, он не был лишён такого необходимого человеческого тепла, взаимопонимания, выпивок на кухне, во время которых можно было даже показать власть предержащим фигу в кармане. А тут? Вежливые улыбки. Безразличное 'how do you do' Более чем примитивное представление о Совдепии. Ощущение безысходного скитания по безграничной интеллектуальной пустыне. И вдруг однажды во время ланча подарок небес. Инженер из соседнего отдела, крепкий янки лет сорока, проявил к нему интерес именно как к выходцу из страны советов. Так началась их дружба.
Дик знал о Советском Союзе всё. Он прочитал 'КГБ' Джона Баррона, и кучу мемуарной литературы, и почти весь диссидентский 'тамиздат'. С ним можно было разговаривать на равных. Выпивая с Диком, Саша чувствовал себя так же, как во время выпивок там, на кухне.
В течение десяти лет у Саши в Америке появился круг друзей и знакомых. Но Дик оставался
