— Это они и есть.
— В таком случае, — Зикимо вскочил с кресла, всплеснув полами белого халата, словно крыльями, — перед нами процесс эволюции!
— Или мутации.
— Если мутация удачна и полезна, она признается эволюционной! Это эволюция от обычного помпилианца, способного «клеймить» рабов, через военные инъекции, дающие возможность ставить «корсет» с частичным клеймением — к симбиотическому колланту! От подавления к симбиозу!
— Браво, коллега! Я бы сама не сказала лучше. Нет-нет, выводы я, с вашего позволения, озвучу сама. Потом вы меня дополните, если сочтете нужным. Баас Умсла, вы нас слушаете?
— С огромным интересом.
— Замечательно. У меня к вам просьба. Поднимите, пожалуйста, досье всех коллантариев-помпилианцев. Отдельно тех, кто успешно вышел в «большое тело»; отдельно тех, кто пытался, но без результата.
— Какая конкретно информация вас интересует?
— Служба в армии.
Позади остался фейерверк огней, оратория шумов — проспект Ботиумело. Н’доли свернула в боковую улочку. Затихли ритмы мара-кату: еще минуту назад они сладко отдавались в животе. Сгинули толпы веселых туристов, исчез смех, раздраженные гудки мобилей, реклама грибного ресторана «Л’Нага», сквозь которую стаей стрекоз пролетали аэротакси… Здесь, в сотне метров от проспекта, было на удивление тихо. Неярко горели матовые шары в кронах «корзинных» деревьев. Внутри стволов — полых, словно плетенных из лент коры, — были устроены беседки: гнездышки влюбленных парочек. Свет шаров не мешал видеть усыпанный звездами бархат ночного неба. Такого неба, как на Китте, нет больше нигде. Ты дома, девочка. Не нужны сотни предосторожностей, явки и пароли, встречи со связными, «жучки» и нанокамеры, аппаратура контрслежения… Не надо жить на взводе, в любую минуту ожидая разоблачения. Прав Зикимо: ты ввязалась не в свое дело. Какая из тебя шпионка? Вся извелась, теперь нервы лечить придется…
Рядом затормозил мобиль — длинный лимузин с тонированными стеклами. Машина подкралась, не зажигая фар. Все четыре дверцы мобиля втянулись в корпус. Перед Н’доли возникла женщина в черном облегающем платье. Ближайший светильник висел шагах в двадцати, не меньше, — лицо женщины скрывала густая тень.
— Добрый вечер, биби Шанвури. Рада видеть вас живой и здоровой.
Голос показался Н’доли знакомым. Это было плохо. Очень плохо. Лучше бы женщина носила маску, а голос звучал абсолютно чуждо. Потому что…
Рядом с женщиной объявился мужчина. Обманчиво рыхлый, он двигался, как крупный кот, одним своим присутствием оттесняя Н’доли к мобилю. Вудуни затравленно оглянулась. За спиной маячили еще две темные фигуры, перекрыв улочку. Н’доли видела их Лоа — смутные контуры, словно в тумане. На более точную визуализацию не оставалось ни времени, ни сил. Витые колонны, щупальца, стрекала, клешни — какая разница? Мы не в конференц-зале, за семью запорами, посмеиваясь над перестраховщиком Умслой. Мы в вольных водах Ойкумены, где всяк плавает как умеет. Что, глупая рыбка? Думала, ты дома, в безопасности? Все закончилось если не победой, то по крайней мере успехом? И вот хищные актинии сомкнули кольцо.
— Вы не откажетесь прокатиться с нами, биби Шанвури?
Бежать было некуда.
Глава девятая
Выбор рядового Тумидуса
— Воротничок, — сказала Ливия Метелла. — Почему расстегнут? — И протянула руку к горлу Марка.
Он перехватил ее руку в десяти сантиметрах от ямочки между ключицами. Тело реагировало быстрее разума. Не горло, с опозданием понял он. Воротничок. Но было поздно: во взгляде обер-декуриона Метеллы зажегся недобрый интерес. Она сжала пальцы. Марк ответил тем же. Ладонь в ладонь, руки застыли в воздухе парой любовников в тесном объятии.
