Игла ворочалась, огонь бежал дальше, вдоль пястных костей. Марк боролся на два фронта: с силой Ливии и с болью, вызванной неудачным положением кисти. Закусив губу до крови, он готов был сдохнуть, но не уступить.
— Волчонок. — Голос Ливии треснул, сорвался. — Скажи, волчонок…
— Что?!
— Ты учился на Тренге. Ты учишься на Сечене…
— Ну!
— Почему либурнариев никогда не учат на Квинтилисе?
— О чем ты говоришь?
— На Октуберане? Юниусе? Почему абордажную пехоту не учат на родине?
— Где?
— На родине! В созвездии Волчицы!
— Не знаю!
— На коренных планетах Помпилии! Почему?
— Не знаю!
— Почему в глуши? Среди варваров? Среди чужаков?!
— Не знаю…
Воспользовавшись замешательством Марка, обер-декурион Метелла уложила его руку, что называется, на обе лопатки. Отдышавшись, она потянулась и, не встретив сопротивления, застегнула воротник рядового Тумидуса на крючок, как положено по уставу. В ее поступке не было ничего материнского. Так оправляют петлю на шее осужденного.
— Иди за мной, — приказала Ливия. — Тебя ждет обер-манипулярий Назон.
— Рядовой Тумидус по вашему приказанию…
— Вольно, рядовой.
Обер-манипулярий Назон обошел вокруг Марка, словно экспонат в музее разглядывал. Из самого обер-манипулярия экспоната бы не получилось. Не вышел Назон ни ростом, ни статью, ни лицом. Гладкая кожа, белесые бровки. Взгляд цеплялся за эти бровки, а остальное ускользало.
Забыв спросить разрешения, обер-декурион Метелла уселась на стул в углу кабинета. Стул скрипнул. Хозяин кабинета на такую вольность не отреагировал.
— Скажите мне, рядовой…
У Марка екнуло сердце. Он успел отвыкнуть от обращения на «вы». Перемена не сулила ничего хорошего. Впрочем, ничего хорошего он и не ждал.
— Сколько раз вы падали с лестницы за последние два месяца?
Густой, оперный бас — единственное, чем судьба наградила Назона. Когда начальник учебки повышал голос, звук пробирал виноватого до печенок.
— Не могу помнить, господин обер-манипулярий!
— Провалы в памяти, — сочно прогудел Назон, заставив дрожать оконное стекло. — Последствия черепно-мозговых травм. Что ж, я напомню. Шесть раз, рядовой.
— Так точно, господин обер-манипулярий!
— Может быть, — Назон в задумчивости поскреб подбородок, заходя на второй круг, — мне отправить вас на медицинское освидетельствование?
— К строевой службе годен, господин обер-манипулярий!
Марк вытянулся по стойке «смирно».
— Годные со ступенек не падают. Еще и с такими последствиями, как у вас, рядовой. Неужели медкомиссия проглядела у вас врожденное нарушение координации движений?
Инфразвук, подумал Марк. Он сканирует меня инфразвуком. Этот его бас… У меня внутри все вибрирует, а датчик считывает вибрации. Мысль попахивала бредом.
— Никак нет, господин обер-манипулярий!
— Вы же не считаете меня идиотом, рядовой?
— Никак нет…
