— На пол! Все на пол, я сказал!
— Браво! Бис!
— Все на пол! В противном случае…
Акустлинзы взорвались бравурным ритм-н-вальсом, хитом маэстро Глясса. Рык декуриона безнадежно потонул в звуках музыки. Вихрь пятен радужной пургой закружил по залу, превращая лица в маски клоунов, а форму — в карнавальные костюмы.
— Так это было шоу? Розыгрыш?!
Шлюха больше не плакала. Нагая среди одетых, она с трудом перекрикивала вальс, улыбаясь Марку.
— Потанцуем, красавчик?
— На пол! Лицом вниз!
— Это мой любимый танец! Ну пожалуйста-а-а…
— Лицом вниз! Буду стрелять! — Зверея, Марк вскинул «Универсал».
— Какой ты горячий! Ты любишь, когда лицом вниз?
Она скользнула ближе, намереваясь обнять курсанта.
Рука шлюхи, вцепившаяся в ствол «Универсала», оказалась неожиданно сильной. Оружие повело в сторону; твердое, как камень, колено воткнулось Марку в пах. От боли Марк согнулся в три погибели. Перед лицом колыхнулись полные груди, твердый сосок мазнул по щеке. «Кувыркнись — полегчает!» — оскалился из подступающей тьмы кто-то похожий на Катилину. Когда Марк попытался уйти кувырком, на его затылок опустился шлюхин локоть. Вместо кувырка вышел неуклюжий перекат; Марк сделал попытку встать на ноги…
Вокруг кипел цирк: парад-алле. Бестолково паля в потолок, рушился на ломберный стол курсант Клавдиан. Фишки летели фейерверком. Старик в шарфе избивал курсанта Плиния, орудуя наручниками, как кистенем. Курсант Рутилий лежал на полу; на Рутилии верхом сидел крупье. Время от времени крупье подпрыгивал. Курсант Эбурн…
— Лицом вниз, — мурлыкнули у Марка над ухом. — О-о…
И все погасло.
— Центурион Май!
— Я!
Шлюха, чьи локти и колени запомнились Марку на всю жизнь, сделала шаг вперед. Голая вчера, сегодня она надела легкомысленное мини-платьице. Высоченные каблуки-шпильки не мешали прелестному центуриону «тянуть ножку».
— Встать в строй!
— Есть!
— Обер-декурион Конвин!
— Я! — откликнулся старик, любитель наручников.
Он по-прежнему был в шарфе с бахромой поверх сетчатой майки.
— Встать в строй!
— Есть!
— Манипулярий Реститут!
— Я! — гаркнул крупье.
— Встать в строй!
— Есть!
— Центурион Амплиат!
— Я!
— Манипулярий Секунд!
— Я!
— Обер-центурион Везоний! Обер-декурион Саллюстий…
Марк умирал от стыда. Их курс выстроили на плацу, напротив строя «туристов». Дисциплинар-легат Гракх не комментировал провала операции, не устраивал разноса. Он просто вызывал «туристов» по одному. Таким тоном, что в каждом слове ясно слышалось: «Благодарю за службу!»
Лучше бы меня убили, подумал Марк.
Он не знал, что подобные операции проводятся на четвертом курсе в обязательном порядке, после первых «офицерских»
