Робот нарезал ей жаркое и добавил к нему каких-то неведомых Бейли овощей.
— Лечил вас? Когда?
— После… после несчастья… с моим мужем.
— Разве Алтим Тул — единственный врач на вашей планете? — удивленно спросил Бейли.
— О нет. У нас врачей, по крайней мере… — она наморщила лоб, как бы подсчитывая, — по крайней мере, десять. И еще есть некий юноша, как я слышала, который добровольно захотел изучать медицину. Но, уверяю вас, доктор Тул самый лучший из наших врачей. Бедняга Тул!
— Почему бедняга?
— Он человек немолодой и всю жизнь занимается такой противной работой. Бывают случаи, когда врачу приходится по- настоящему видеть людей и даже прикасаться к ним. Доктор Тул очень добросовестный врач. Он так мил и приветлив со мной, что, говоря по правде, это единственный человек, личный контакт с которым не вызвал бы во мне отвращения. И вот недавно случилось так, что он действительно видел меня.
— Уже после смерти Рикэна Дельмара?
— Да. Представляете его ощущение, когда он увидел на полу меня и труп моего мужа?
— Мне сказали, что он видел только изображение трупа.
— Он захотел удостовериться, что я жива и вне опасности. Поэтому он прибыл в наше поместье, лично сделал мне какой-то укол и проследил за тем, как за мной ухаживают роботы. Когда я пришла в себя, я не сразу сообразила, что он реально находится около меня. Только когда он прикоснулся ко мне, я поняла, что он рядом. Я вскрикнула. Бедный доктор Тул! Он был ужасно смущен. Но, уверяю вас, у него были самые лучшие намерения.
Бейли кивнул.
— Я думаю, на Солярии нет большой нужды во врачах, — сказал он.
— Здесь не существует инфекционных заболеваний.
— Ну, а как относительно неинфекционных?
— Иногда бывает, и тогда это ужасно. Доктора могут продлить жизнь людям в физическом смысле, но не в этом дело.
— А в чем?
— Болезнь означает, что генетический анализ… был проведен неправильно. Заболевших подвергают тягостным исследованиям. Брачное назначение отменяется. И, конечно, — тут ее голос понизился до шепота, — конечно, это полностью исключает… детей..
— Полностью исключает детей — спокойно Бейли.[1]
Гладия густо покраснела.
— Это ужасно. Как только вы можете произносить такое слово!.. Д…д…д…ет…и…
— К этому легко привыкаешь, — сухо заметил Бейли.
— Да, но если я привыкну и произнесу однажды это слово в присутствии какого-либо солярианина, я просто провалюсь сквозь землю от стыда.
И, окончательно смутившись, Гладия принялась за еду. Бейли наблюдал за тем, как она ест. Она вела себя за столом грациозно и непринужденно. Еда на Солярии была превосходной, совсем не похожей на безвкусную пишу его родной планеты. Пожалуй, еда была единственным приятным ощущением на Солярии.
— Что вы думаете об отравлении Груэра, Гладия? — спросил Бейли.
Гладия взглянула на него.
— Я вообще стараюсь не думать об этом. В последнее время происходят такие странные вещи. А может быть, отравления не было?
— Было.
— Но ведь преступника не обнаружили.
— Откуда вы знаете?
— Груэр стар, у него нет жены. Около него только роботы. Некому было положить яд в его стакан. Какое же тут могло быть отравление?
— И тем не менее он был отравлен. Это факт, с которым надо считаться.
Молодая женщина взглянула на Бейли затуманившимся взором.
— Вы не предполагаете, что он мог сделать это сам?
