— Ни фига, — мужик сплюнул. — Нет тут вашего преступника. Лежбище его нашли, место, где он последнюю жертву приковывал… А самого и след простыл. Мы, конечно, территорию оцепили, но ведь, блин, леса и темно, хоть глаз выколи.
Андрей тяжелым взглядом посмотрел на Машу:
— Что, скажешь, твой герой убежал дорисовывать?
Маша медленно покачала головой:
— Не мог он далеко уйти. Тут одно из немногих мест, где он чувствует себя, как дома. Надо дождаться утра, и…
— Хм, — Андрей помахал рукой мужику и дал задний ход. — Есть у меня здесь одна знакомица…
Андрей
В доме было уже темно, и когда Андрей стал ломиться в ворота, сначала залаяли собаки, заметавшиеся в темноте серыми тенями вокруг будок, а потом зажегся свет, и на крыльцо, зябко кутаясь во все тот же дневной синий платок, но в ночной рубашке, вышла соседка.
— Кто тут? — вгляделась она в два силуэта рядом с урчащей машиной на дороге. И прикрикнула на собак: — Да тише вы, ироды!
Лай сразу прекратился.
— Прошу прощения, — громко сказал Андрей. — Я из полиции. Мы с вами беседовали сегодня утром.
— Так двенадцатый час уже, — нахмурилась женщина. — Вы что, в дом пройти хотите?
— Нет, что вы. Просто приехали поинтересоваться: помните, вы мне рассказывали, как с Васей играли в местных лесах?
— Ну, — на лице у женщины, подсвеченном с одной стороны светом из окна, явственно читалось недоумение. — Было дело.
— Вы еще говорили про монастырь поблизости… Разрушенный.
— Благовещенский, что ль?
— Он самый. Не знаете, как туда проехать?
— Сейчас, что ль? — Женщина вытаращила глаза.
— Да, будьте добры, — Андрей был сама любезность.
— Так это… Прямо, потом налево первый поворот, та улица в лесную тропинку упирается. И потом по той тропе чесать еще с километр. До речки. А там — справа. На пригорочке, — она подняла голову и уставилась на небо. — Только вы там мало что увидите — небо-то затянуло совсем.
— Ничего, мы справимся, — Андрей помахал рукой, не уверенный, что его видно с крыльца. — Спокойной ночи.
— Ага. — Ошарашенная баба зашла внутрь и захлопнула дверь.
А Андрей с Машей доехали до леса, где в темноте, по обещанию, должна была виться тропинка, и остановились. Андрей повернулся к Маше:
— Дальше я сам. У меня в машине теперь аж два фонаря, так что все, что надо, найду. И ребят вызову. Никакого риска.
— Раз никакого риска, — саркастично заметила Маша, — и целых два фонаря — один из них — мой. И я пойду с тобой.
— Риска нет, но холодно и мокро, — возразил он.
— Холодно, мокро и темно, — поежилась Маша. — Но я все равно иду с тобой.
— Понравилось меня спасать? — поднял бровь Андрей.
— Ага. Привычка — вторая натура. — Маша толкнула дверь и вышла.
Яковлев пожал плечами: упрямая как вол, девица — Мария Каравай. И ведь не скажешь ничего: и правда спасла. С другой стороны, оставлять ее одну на обочине деревенской дороги с непонятно где разгуливающим маньяком — тоже не хотелось.
— Ладно, черт с тобой. — Он открыл багажник и вытащил из него фонарики. — Пошли.
Маша
