цветке старочаса, Диану, безвольно падающую на землю, Ника с поднятой в руке часовой стрелой. Фэш не выдержал, отшатнулся — на лице младшего Лазарева читались одновременно боль, обида, ненависть, презрение… Нет, его лучший друг просто не мог так на него посмотреть, никогда!
— А я же тебе говорил, что друзья делают нас слабыми, — произнес новый Фэш, теперь из другого зеркала. — Они не смогли защитить тебя. Смирились с твоей судьбой… В знак уважения к тебе и нашей семье, племянник, в знак уважения к Ордену я зачасую их всех… — Его лицо приблизилось. — ТЫ ЗАЧАСУЕШЬ ИХ ВСЕХ.
— Да пошел ты!
И это зеркало превратилось в сверкающую кашу из осколков.
Двойник Фэша вдруг захохотал, да так громко, что все оставшиеся зеркала задрожали, завибрировали, словно готовы были расколоться от одного только смеха эррантии.
Не помня себя от ярости, Фэш взлетел на своих черных крыльях и принялся колошматить цепью направо и налево, — во все стороны брызнул бриллиантовый дождь.
Наконец все зеркала в комнате были разбиты. Тяжело дыша, Фэш устало опустился на землю. Гнев улетучился, а вот ощущение, будто он сделал нечто неправильное — не прошло.
Эррантия оценивающе смотрел на него, но не двигался с места.
— Осталось еще одно зеркало, — ехидно произнес он. — Через которое ты вошел… Работенка еще не закончена.
Фэш вяло обернулся к двери. Ну да, как же он не подумал!
Он медленно встал, пошатываясь, и побрел к двери. Надо уничтожить все зеркала, до единого. Все, что показывали его ложное будущее. Тогда эррантия не победит, и Астрагору не достанется его жизнь…
Фэш даже размахнулся, чтобы разбить последнюю преграду — матово-серый овал, как вдруг заметил в нем едва различимую ехидную улыбку двойника.
Его рука с цепью замерла на полпути. Что он делает не так?
Неужели это… ловушка?
Зеркальная гладь вдруг подернулась серебристо-серой дымкой, в глубине закружился небольшой туманный вихрь, все более разраставшийся в объемах, пока не заполнил собой всю поверхность. Но вот он рассеялся, и перед Фэшем предстало странное видение: будто он идет по обычному временному переходу, меж двух рядов высоких, в рост человека, свечей — черных с правой стороны и белых с левой, а навстречу ему кто-то бежит, издалека приветливо махая рукой.
Какая-то девочка в простом белом платье с широким, развевающимся подолом…
Да это же Николь!
Она подбежала к самому зеркалу, но с той стороны и, коснувшись ладошкой тонкой грани, разделяющей два мира, произнесла тихим, но четким голосом:
— Представь ПРАВИЛЬНОЕ будущее. Но будь осторожен — осталось всего одно зеркало.
Она взглянула на него с укором, развернулась и убежала.
Зеркало вновь стало гладким, отразив внутреннее пространство Серебряной комнаты.
— Отойди от зеркала, — с угрозой произнес эррантия. — Лучше я сам разобью его и покончим с этим.
Фэш едва повернул голову, скосил глаза и увидел, как сверкнуло лезвие топора в руках двойника.
Нельзя терять ни секунды. Фэш сосредоточился. Вспомнил то, что произошло вчера. Долгую ночь, проведенную без сна. Свои размышления о Серебряной Комнате, Астрагоре, Нортоне Огневе. Василису, ее блестящие в полутьме глаза, тревожный взгляд, теплое прикосновение и кашляющего дурака стражника. Нет, необходимо сосредоточиться. Значит, переход в Расколотый Замок… Странное поведение Марка, Маришки… Василиса с тиккером, зеркало в шестеренках…
— Отойди! — прорычал эррантия и замахнулся топором.
Фэш и сам ощутил в руке неприятную тяжесть этого оружия… Надо предельно сосредоточиться.
В зеркале появились лица: очень серьезный Ник, задумчивый Данила, усмехающаяся Захарра, Диана, смотревшая с некоторой иронией, Маар с хитрыми насмешливыми глазами… Василиса, своим сверкающим ярко-синим взглядом, проникающим прямо в сердце.
— У меня есть будущее, — твердо произнес Фэш, пристально разглядывая друзей. — Есть те, ради кого я хочу жить. И я не хочу твоей судьбы, эррантия.
Позади рассерженно зашипел двойник, но мальчик даже не обернулся. Он смотрел только вперед — туда, где растворялись, постепенно исчезая, в серебристо-сером тумане лица друзей.
