— Уже лучше. Уловила разницу? — улыбнулся Роберт. — Это другое убежище, и защитная печать на нем отличается. Постой немного. Она тоже впервые с тобой знакомится, запоминает. Потом ты будешь чувствовать огни и печати на расстоянии, душой, и переноситься почти мгновенно от огня к огню. И не обязательно телесно. Можно просто смотреть или слушать.
— Почему же вы тогда тратили столько времени на конные путешествия, если можете вот так пренебрегать расстоянием? — спросила я, окинув взглядом сиявшее огнями высокое помещение, опоясанное открытой галереей, куда вела изысканная лестница.
На втором этаже просматривались шкафы с книгами. А ведь во всем королевском дворце не нашлось бы и пары книжных томов, если не считать молитвенников. И библиотеки в столице были только монастырские, куда ведьмино отродье не пускали. Вот они где все спрятаны!
— Тащить целую армию неподготовленных людей через огонь опасно для их душевного здоровья, а животных — возможно только в случае, если в точке выхода хочешь иметь готовое жаркое, — король, сцапав рубашку из лежавшего на диванчике вороха одежды, протянул мне, подождал, пока оденусь, и провел меня на галерею, к столу у окна, за которым ни зги не было видно. — Если ты читала мои письма… Нет? Так и знал, что Хелина не даст. Я предусмотрел это. Здесь хранятся их копии. Лирику можешь пропустить, а вот важное, что касается внутренней и внешней политики, я тут подчеркнул. В ящике найдешь записи по огненной магии, начатые еще дедом. Я дополнил. Выучи наизусть.
— Сир, но вы же не собираетесь…
— Лирику пропустить! — отрезал Роберт. — Это убежище — на границе с землями инсеев. Всего их шесть, и надо успеть познакомить тебя со всеми. Идем дальше.
Я шагнула в огонь. На этот раз умудрилась как-то сохранить одежду, но потеряла… короля, оказавшись в самом первом убежище.
Через миг он меня выдернул за шкирку, проворчав:
— Не успел научить, уже сбегает!
Огненная стена пахнула жасмином, обласкала тонким батистом, а когда искры опали и рассыпались, меня ослепило золотыми кистями и завитушками на бесчисленных коврах, ширмах, занавесях.
— Моей первой жене понравилось здесь. Устроила тут будуар, и я ничего не менял после ее смерти, — виновато признался Роберт. — Здесь недалеко граница с шаунами.
Я заглянула за парчовую ширму и замерла в восхищении. Над роскошным ложем, заваленным подушками, висел портрет юного рыцаря и девушки в пышном золотом платье. Они держались за руки и смотрели друг на друга так восторженно и нежно, что мне стало неловко подглядывать за их чувствами. Девушка удивительно напоминала королеву Лаэнриэль темными косами и распахнутыми, лучистыми, как изумруды, глазами. Только совсем еще ребенок. А этот мечтательный сероглазый юноша с золотисто- рыжими локонами… я перевела взгляд на Роберта. Не может же человек так разительно измениться!
— Ей было пятнадцать, мне — на год больше, когда нас поженили, — глухо сказал король, отвернувшись. — Через полгода она погибла. Потом Виннибор разнюхал, что и она на самом деле была горной леди, но мне все равно, кто она. Я был влюблен в нее, девочка. И долго не мог забыть. Когда я увидел тебя на мосту первый раз, ты напомнила мне ее. И я поклялся спасти хотя бы тебя. И был обречен полюбить.
Обречен… Мне стало холодно до озноба. Пронзило понимание всей сыгранной горцами партии, где главным призом был огненный дар. Они использовали все слабости короля. Моя мать должна была знать и о сочувствии, если не детской влюбленности, Роберта к Лаэнриэль, и о трагедии с его первой женой. Хелина — великая волшебница. Моя карикатурная похожесть на прабабушку тоже не может быть случайной. Мама вылепила мой образ. И коронованная рыбка клюнула на наживку. Как же мерзко… Прощу ли я когда-нибудь тех, кто играл моей жизнью?
— Как же выйти из этой бесчестной игры? — невольно прошептала я.
Роберт удивленно приподнял бровь, но, похоже, что-то понял, потому что ответил:
— Ты умная девочка и знаешь ответ.
Я пожала плечом. Мол, даже не догадываюсь.
— Перестань жалеть себя, Лэйрин. Жалость — это слепящая тьма. Ну же, думай!
Я молчала. Если не знаешь правил, то единственный выход — попробовать играть не фигурами, а самими игроками. Ну хорошо, играть — нереально. А вот влиять… Исподволь… Но кто они, эти игроки? Главное — понять, кто все это затеял. Как? Вынудить его или их совершить нужный тебе ход.
