— Мастер Морен, должен напомнить вам, что мы не в горах и не на учебном полигоне, и здесь я пока еще кронпринц, — вскинула я подбородок. — Моей безопасности ничего не угрожает, а моя честь не должна вас волновать, но, к вашему спокойствию, здесь останется Эльдер. И я, так и быть, не скажу Рагару, что вы, мастер, прозевали мою ночную прогулку.
— Как вам будет угодно, ваше высочество, — кивнул он и вышел за дверь.
Вот так-то.
Эльдера я тоже выдворила за окно и ставни прикрыла, чтобы не подглядывал.
Я была счастлива, Диго, заполучив тебя в плен. Ты спал в моей постели, а я просидела рядом в кресле остаток ночи, любуясь твоим лицом в алом сумеречном свете от жаровен, грея твои ладони кончиками пальцев. Я гладила твои красиво изогнутые губы, закрытые веки с длинными, как у девчонки, ресницами и шелковистые каштановые волосы.
За окном романтически вздыхал Эльдер, прикидываясь ранней вьюгой.
Ало мерцали тысячеглазые угли, не думая угасать, и как-то слишком нервно потрескивали, словно костяшки пальцев. Над ними причудливо танцевали легкие бабочки голубоватых язычков пламени.
Но под утро сон меня сморил, и, удивительное дело, огненный ад так и не пришел, а снились нежные сполохи радуг, трепетавшие крыльями у самых губ. Или это была твоя улыбка, Дигеро?
Я проснулась от прикосновения твоих пальцев к моей щеке и хриплого шепота:
— Лэйрин? Нет, я еще сплю! О боги! Что я тут делаю?! — отпрянув, Диго схватился за голову. И такой ужас прозвучал в хриплом стоне, что меня зазнобило. — Что я наделал!
Он вскочил, нашарил просохшую рубашку, запутался в завязках.
— Давай помогу, — предложила я.
— Нет! — Диго шарахнулся, едва не сшиб жаровню. — Не знаю, как я тут оказался… ничего не помню… но это… это… Я тебе не Светлячок! Я не такой!
Раздался треск: рукава камзола не выдержали яростной атаки рук Дигеро. Он чуть не взвыл, просунув пальцы в дыру на рукаве. Бросил испорченную одежду на пол, сел на ложе, нашаривая сапоги. Натянув их, подобрал рваный камзол и все-таки надел. Повернул ко мне побелевшее лицо:
— Лэйрин, что между нами было? Нет, не рассказывай, — спохватился он. — Что бы ни было, это неправильно. Я не мог, не должен был…
— Ничего не было, Диго, успокойся. Ты пел любовные гимны айров, когда мы тебя нашли и привезли сюда, потом ты сразу уснул, вот и все.
— Гимны? — отчаянно покраснел Дигеро, но зло сощурил глаза. — И ты принял их на свой счет, раз вмешался? Да еще и затащил меня к себе в постель!
Я пожала плечами:
— На меня куда большее впечатление произвело твое самопожертвование в тронном зале. Считай эту ночь моей местью за мои переживания. Я тоже не просил тебя вмешиваться.
— Местью?! У тебя злые шутки, Лэйрин. Я не мог не вмешаться, это было бы предательством. Мы же друзья, мы с тобой клялись стоять друг за друга до смерти, помнишь? Я отдам за тебя жизнь, как за родного брата, буду драться за твою честь, но не думай, что я так же порочен, как ты!
Я дернулась, словно меня ударили по лицу, и Диго тут же раскаялся:
— Прости, Лэйрин. Сам не понимаю, что говорю. В голове все перепуталось. И в душе… — его голос упал до мученического шепота, он, оперев локти о колени, опустил голову в ладони, вцепившись пальцами в каштановые локоны. Косичка младшего лорда у правого уха совсем растрепалась. — Мне и без твоей заботы жить тошно. Умереть за тебя — это было тогда самым лучшим.
— С каких пор ты считаешь бесчестную смерть от яда — лучшей участью для горного лорда? Почему?
— Потому что я увидел Виолу. Она как ангел, недосягаемый и прекрасный.
Он душераздирающе вздохнул, а мне стало невыносимо стыдно.
— Ты влюбился в нее?
— Не знаю. Наверное. Это не имеет значения. Лэйрин, мою честь ты не имел права… пачкать.
Я постаралась, чтобы мой голос не дрожал:
— Если тебя только это беспокоит, Дигеро, то можешь не волноваться за свою репутацию. Вейриэны никому не скажут, они не вмешиваются в дела лордов. Тебя никто не видел из посторонних, и не увидит, если ты выйдешь не в дверь, а в окно. Эльдер доставит тебя куда нужно. Прими мои извинения за случившееся. Я просто не мог допустить, чтобы тебя кто-то увидел и узнал в том
