плоским, и лег, как на топчан. Высоко в кронах деревьев в последних лучах Орфиуса угадывалось движение. Оттуда доносились повизгивания, шуршание и треск ломающихся ветвей. Ник устало прикрыл глаза.
Его мучило еще и то, что во влажном воздухе не было охлаждающих испарений – даже у самого берега не ощущалось свежей тяги (той самой тяги, которая в Северной Америке холодом свистит над ночной рекой, когда говорят, что от реки дует), и Ник задыхался от духоты.
Вдруг его что-то укусило в шею. Он резко вскочил, одновременно хлопнув ладонью по месту укуса. Ник почувствовал легкий зуд и поднес ладонь к лицу. Это оказалась крошечная мушка-паразит, напоминающая летающую вошь. Воздух вокруг наполнился жужжаньем, и на руку опустились сразу несколько маленьких тварей. В сгущающейся темноте Ник рассмотрел множество гнусных двукрылых насекомых с темным тельцем, которые, вытянув длинные, постоянно шарящие передние ножки, впивались в его кожу и, на глазах раздуваясь, превращались в кровавые пузыри.
Он с омерзением прихлопнул нескольких, но их место тут же заняли другие. Вот так сюрприз! Ник даже присвистнул. Помимо гигантских летунов Лес научился производить маленьких летающих тварей. И, конечно же, из всего возможного многообразия этих видов его выбор пал на кровососущих москитов. Ник раскатал рукава рубахи, потом раскрутил закатанные штанины до голенищ сапог. Стало еще жарче, но так хотя бы летающие паразиты не могли добраться до его кожи.
Ночью совершенно невозможно было уснуть из-за жужжащих насекомых. Ник уже клял себя за то, что неправильно выбрал место для ночевки – речка совсем рядом, оттуда налетали полчища псевдо москитов, они мириадами кружили над ним, жаждая его крови. Гнус роился вокруг головы, окутывал его видимым даже во тьме облаком и гудел так громко, что заглушал сельву.
Со стороны реки донеслись глухие звуки, какая-то возня. Ник некоторое время полежал с закрытыми глазами, раздумывая, что бы это могло быть. Понимая, что до утра уже не уснуть, он поднялся и, отмахиваясь от кружащих вокруг него насекомых, отправился к берегу. Две стаи древолазов-ревунов – одна слева, другая справа – провожали его до самой воды, наполняя Лес тоскливым воем.
На берегу действительно различалось движение. Ник напряг глаза. Это оказались панцирники – черепахоподобные существа, о которых Колп говорил, а Ник запомнил, что это, пожалуй, единственный вид болотных тварей, мясо которых съедобно. Ими буквально кишел весь берег. Огромными стадами они вылезали из воды и широкими перепончатыми лапами рыли в песке глубокие ямы, наполняя воздух шуршанием, шипением и глухим стуком костяных панцирей, ударяющихся друг о друга. Панцирники валили яйца по очереди сначала в одну яму, а когда та наполнялась доверху, засыпали кладку песком и переходили к следующей.
Природная организованность и отточенность действий, живо напомнившая Нику фабричный конвейер, произвела на него огромное впечатление. Желая выбрать место получше, он вышел на крутизну, взобрался на дерево и не пожалел об этом: панцирники закончили класть яйца и с противоположной стороны песчаной отмели устремились к воде. На это стоило посмотреть! Полчища животных, чернея блестящими от капель костяными панцирями, покрыли всю поверхность прибрежных песков. Он не смог бы их сосчитать, даже если бы и захотел.
День третий.
В предрассветной белизне, акварельной полоской очертившей пейзаж, гигантские панцирники с плеском сыпались с низкого обрыва в воду реки.
Не дожидаясь восхода Орфиуса, Ник отправился осмотреть песок на берегу и обнаружил за кустами следы каких-то хищных тварей, которые ночью приходили сюда лакомиться легкой добычей. Неподалеку он также нашел борозду, явно оставленную одиноким панцирником, который почему-то пополз не в реку, а в поросшую кустарником болотистую заводь, из которой раньше налетали москиты.
Побродив у заводи, Ник вскоре обнаружил его убежище на противоположном берегу. Он решил обойти заводь, чтобы добраться до панцирника, как вдруг его открытые руки и лицо снова облепили мелкие кровососы. Ругаясь на чем свет стоит, Ник упрямо двинулся дальше.
Почти обойдя заводь, он попал в болото. Проклиная свою неосмотрительность, Ник истратил целый час на подход к черепашьей норе, до которой по прямой можно было добросить камень. Наконец, раздвинув кустарник, он увидел, что черепаха… мертва, ее панцирь выпотрошен и валяется теперь в луже крови.
«Чертовы твари меня опередили! – озверел Ник. Сорвав с плеча лук, он принялся оглядывать округу. – Пока я лазил вокруг да около, эти гады жрали мой обед!»
Он поднял голову: Орфиус карабкался на небосклон. Над Лесом клубился горячий туман. Было жарко, как в парилке. От недостатка кислорода клонило ко сну.
