- Так вот, в стельку пьяный, на концерте он сказал речь, в которой агитировал не голосовать за Гамского, ибо он лжец и вообще засранец. Так вы, знаете в этом городе почти девяносто процентов избирателей проголосовали за Гамского. Так что народ знает, что выбирает, и не во лжи дело, и не в выполнении предвыборных обещаний. Просто если человек нормальный, то он держит своих лакеев на поводку и не дает грабить народ. При правлении Гамского патрульные не брали взяток, а сейчас что делается?!
- Шакалы, проезду не дают, у меня лично на них уходит двадцать пять процентов выручки. Не приятно, но факт, и я из-за них уйду на пенсию, не досчитавшись приличных денег. Но с другой стороны если бы они не брали взяток, то судья давно бы лишил меня прав или лицензии. Так что это палка о двух концах.
Я в душе посочувствовал водителю. Жаль трудягу, сколько сил отдает на работе за гроши, а его так еще доят.
- А вы пробовали не нарушать правила? - предложил я.
- Странное предложение, я, что, не человек? Значит, я должен как идиот, вкалывать, и не выпить временами рюмку другую? Я что, должен пропускать наглых пешеходов и из-за этого тереть энергию в акамуляторах? За нее я плачу свои кровные, нет, мы люди, и все грешные, нельзя нас воспитать, мы уже взрослые. Я бы зарабатывал на много меньше, если бы не нарушал правила. Бывают ведь разные случаи, и многие пассажиры вроде вас очень торопятся, и готовы накинуть пару другую денежек. Так что, господин хороший, для того и созданы правила, чтобы нарушать.
- Я вас понимаю, сам никогда не вел предвыборную борьбу честно, а уж о черном пиаре не говорите. Я сколько лживых слухов распускал, что мой язык должен был давно почернеть, как в сказке о «веселом рыбаке»
Мы засмеялись, словно старые друзья, и таксист предложил зайти в первый кабак и пропустить по рюмочке. На что я категорически ответил, что не могу, ибо снова почувствовал, что скоро будет следующий приступ.
- Слушай, друг, если мне вдруг станет плохо, ты не пугайся, это у меня черная болезнь. Не вези меня в больницу, ладно, а вези вот по этому адресу, - сказал я и протянул ключ от номера, на ярлыке которого был адрес гостиницы, а сам провалился в беспамятство.
Синие море пенилось в ярких солнечных лучах, отдавая всеми цветами радуги. Черный как смоль песок, промытый насквозь морской водой не приставал к ногам. Это было странно, обычно бывает наоборот. Я шел пустынным берегом, в чем мать родила, в голове гудели ноты, и я пел сам про себя. Это еще страннее: я сочиняю музыку, знакомую музыку, которую очень часто слышал, но я то знал, что она еще не написана.
- Маэстро, - позвал меня взволнованный голос, - оденьте трусы, а то соседи вызовут блюстителей порядка.
Я узнал голос слуги, и вспомнил, что живу на берегу моря в коттеджах для элиты, и что я действительно великий композитор Драх Алон Блогарованный.
- Питар, - отзывался я,- они не посмеют, они сильно меня любят, даже ты знаешь, что только голышом я приманиваю своих муз.
Через несколько часов я выстроил в памяти целую симфонию. Ушло лишь несколько минут, чтобы переложить ее на бумагу. Какое мое было удивление, когда мои руки писали каракули называющиеся нотной грамотой. Все-таки удивительно все это. Чем больше я нахожусь во сне в припадке, тем сильнее я помню со школы, кто такой композитор Драх Алон Блогарованный, и что мы с ним даже не далекие родственники.
Скрипнула дверь, вошла девушка. Ее длинные белокурые волосы касались оголенных коленок, а белое ситцевое платьице блестело мелкими золотыми украшениями. Оно лишь спереди немного прикрывало тело. Да, уж, довольно интересный эротический наряд, и я понял, что это моя жена, а оделась она так потому, что настало время ложится спать, и я должен исполнить супружеский
