Порядок есть удел иного мира,
в котором ты становишься факиром,
владеющим искусством исчезать
из мира, из которого изъять
нельзя ничто, почто он – чистый ноль.
Я стану в этом мире чистым словом,
неотягчённым целью и стыдом,
предшествующим смыслу, и иного
не знающего смысла, как ни в чём
его не видеть, кроме как в звучаньи.
Так плоть предшествует скелету, а скончанью –
существованье. В этом мире новым
я стану словом цвета никакого, –
на никаком холсте, на никаком наречьи,
ни для письма не созданного, ни для речи.
Я стану сущностью, лишённой формы.
Несуществующей мишенью. Смыслом вздорным.
Опасностью, не ведающей страха.
И глазом без зрачка. Бескрылой птахой.
Иисусом без Марии Магдалины.
Актрисою без роли. Балериной
без танца. Деревом без корневых побегов.
Ногой, лишённой и ходьбы, и бега.
Звездой ночною без ночей и неба.
Младенцем без опеки и без хлеба.
Я стану кровью без артерии и вены.
И чудом чересчур обыкновенным.
Я стану морем высохшим. Собою без себя.
Любовью той, что любит не любя.
Но худшее – я буду без тебя.
(Пер. Н. Джин)
ОТСТУПЛЕНИЕ
Стерплю. Покуда в силах.
Пусть я не с
тобой. Стерплю.
К предлогу «без»
приноровлю себя. Слюною брызнет
судьба: «Я здесь!»
Жизнь обезжизнет.
С чем сходно? – с пеной
волны – оставшееся: жест любви,
хотимый столь, в моей воспетый,
твоей крови, –
растает. Из-
за той черты,
как бы ослеплым,
нам нет возврата.
На урну с пеплом,
где я и ты,
не оглянись.
Стань тем, кем надо.
Той девкой, чья
исконна похоть,
той, что себе
наперекор живёт, крича:
Довольно! Вздор
пот, слёзы, сперма…
В запасниках
себя храним, в
запасниках для эфемерно-
невнятных нимф.
Обрящем прах.
Нет, каждой боли
разъят, повержен,
ты знаешь: боль
и есть твой стержень.
Биенье. Голь.
Люблю тебя, и,
утратив, впредь
не потеряю
зато. Отныне
оставь унынья
приманку, клеть
тем, что, раззявив рты,
с петлёй на шее,
в самодовольстве хорошея,
живут, мертвы.
Прости мне злость, скорее
не злость во мне –
растерянность. Плати, не смея
о сходной помышлять цене.
Оставь всё это музам долга
и послушанья. Обесплоть
себя, как ангела. Господь
благословит тебя. Настолько,
насколько ты, несведущ Он.
Во тьме времён
Он не любовь и воздаянье.
Его деянья –
изобретенье гнутых спин
страданья, жеста
униженности за один
глоток блаженства, –
раскаянье, когда, в конце
