невысокий и весь седой, со смешными глазами навыкате — его я видела впервые. Видимо, это тот самый французский специалист. Вторым номером спешил ко мне Виктор Борисович, врач, прибывший из Москвы.
— Нет, ну что вы раскричались до завтрака! — причитал, размахивая руками, русский медик, — Сейчас все посмотрим!
Вместе с французом, который возмущался не меньше русского, они заставили меня опуститься в кресло. Валентину было приказано отвернуться, но не уходить, им требовался переводчик. Ростов подчинился светилам науки.
Французский хирург, его звали Гастон Ибер, поставил на столик небольшой чемоданчик и раскрыл его — он был заполнен медицинскими принадлежностями.
Мне приказали снять джемпер и отклониться на кресле. Врачи разматывали бинты и попутно друг с другом спорили, причем оба ничего не понимали. Валентин изо всех сил старался переводить сразу всем:
— Гастон! У нее все в порядке, не надо сейчас еще раз делать перевязку, я только утром проверял! — восклицал Виктор Борисович.
Ростов не успев перевести на французский, тут же переводил пламенную речь француза на русский:
— Виктор, я обязан проверить! Вы знаете, что она делала, как встала с постели? Нужно убедиться, что не началось… Как это? Я даже не знаю таких слов! — Валентин был в отчаянии.
— Ростов, все в порядке, я понимаю, что имеет в виду месье Ибер! Просто я уже проверял, а он опять! Так, знаете, весь день можно за ней бегать.
Где-то рядом раздался звук захлопнувшейся входной двери, судя по всему, весьма массивной. Спустя мгновение, я увидела за спинами докторов, склонившихся надо мной, знакомую фигуру.
Да, это был Гай. Он явно только что вернулся с пробежки — на нем была белая обтягивающая его прекрасное тело майка, по которой водопадом стекал пот и спортивные брюки. Его короткие соломенные волосы были мокрыми и оттого начали немного завиваться.
Увидев происходящее в гостиной, он помрачнел и молниеносно приблизился к нам. Сердито и властно заговорил с месье Гастоном по-французски, тот разводил руками и только оправдывался.
