— Месье Де Круа, — вмешался в их перепалку Виктор Борисович, — с ней все прекрасно. Девушка пошла на поправку и организм потребовал свое. Мы все проверили — рана заживает. Да и что вам беспокоиться! Она только на моей памяти уже три раза избежала смерти, дайте вы человеку спокойно вернуться к жизни! И не надо ее приковывать к кровати! Лучше покормите нашу пациентку! И нас! — сказав это, он погладил своей огромной лапищей по своему же животу, — На пустой желудок ни выздоравливать, ни лечить не получится! Во всяком случае, в полную силу.
Услышав эту страстную тираду, Де Круа не отрывая горячего взгляда от меня, позвал:
— Абелия! — расторопная девушка тут же появилась пред очи своего хозяина. Он что-то сказал ей и Абелия снова исчезла, только уже в направлении, противоположном лестнице.
— Анна, тебя сейчас закончат осматривать и проводят в столовую. Хирург утверждает, что ты можешь передвигаться самостоятельно. Я вернусь через несколько минут, мне необходимо переодеться. Пожалуйста, никуда кроме столовой не ходи.
Сказав это, он еще на мгновение задержался, неотрывно глядя на меня и после удалился.
Я смотрела ему в след. Как бы я хотела сейчас пойти с ним! Но, медики продолжали ворковать надо мной, а потом, вернув повязки, помогли мне одеться в четыре руки! Да что ж такое, я же не инвалид, в конце-то концов!
Стоит ли удивляться, Ростов лично проводил меня к большому столу в соседнее помещение и усадил на стул. Из ниоткуда возникла Абелия и еще одна девушка, как две капли воды похожая на первую — те же короткие черные волосы, темные глаза, та же хрупкая фигура.
Служанки быстро накрывали на стол — на идеальной скатерти появилась дорогая фаянсовая посуда, такая же белая, как и скатерть, только иногда по краям проходила золотая линия, что делало наш завтрак еще более торжественным. Девушки принесли свежие тосты и круассаны, кувшины с соком, блинчики, варенье, мед и фрукты.
— Настоящий французский завтрак, — довольно потирая руки, произнес русский врач.
Месье Гастон же уже накладывал себе в тарелку очередной блинчик. Они сидели напротив меня и являли собой весьма уютную картину — люди, явно отдающие еде почетное место в своей жизни. Профессионалы в своем деле, умели находить счастье в обычных человеческих радостях.
