— Да и что бы это ещё могло быть? — спросила она. — Я думаю, что это опять пришли к нам сказочные существа, нынче ночью у них здесь встреча, — объяснил ей дядя Юлиус.
Собственно говоря, он сказал «шкашошные шушештва», потому что он стал вдруг шепелявить. «Он ведь остался без зубов», — догадался Малыш, но тут же об этом забыл. Он мог думать только о Филле и Рулле. Где они? Убежали? Он не слышал, чтобы хлопнула входная дверь. Вероятнее всего, они стоят где-то в тамбуре, притаившись в темноте, может, спрятались за пальто, висящие на вешалке? О, до чего ж страшно! Малыш придвинулся как можно ближе к Карлсону.
— Спокойствие, только спокойствие, — прошептал Карлсон. — Скоро мы их снова поймаем.
— Да, конешно, што-то иш двух, — глубокомысленно сказал дядя Юлиус. — Но шить в доме штало невошмошно!
Потом они оба, дядя Юлиус и фрекен Бок, исчезли, каждый в своей комнате, и снова воцарилась полная тишина. Карлсон и Малыш сидели под столом и ждали. «Прошла уже целая вечность», — подумал Малыш. Снова послышалось «брр-пс-пс» и «брр-аш», сперва прерывисто и слабо, но потом эти звуки настолько окрепли, что стало ясно — дядя Юлиус и фрекен Бок опять погрузились в глубокий сон.
И вот тогда притаившиеся в темноте Филле и Рулле снова двинулись в путь. Слышно было их дыхание. Ужас охватил Малыша. И тут они зажгли фонарик — да, представьте себе, у них тоже был фонарик, — и луч света запрыгал по прихожей. Края скатерти свисали низко, но всё же Филле и Рулле легко могли обнаружить под столом их троих — его, Карлсона и Мамочку. Малыш зажмурил глаза, словно он думал, что становится от этого невидимым, и затаил дыхание. Шёпот Филле и Рулле раздавался совсем рядом.
— Ты тоже видел привидение? — спросил Филле.
— Ещё бы! — подхватил Рулле. — Белый призрак! Он стоял у этой стены, но теперь исчез.
— Ни в одной квартире в Стокгольме нет столько привидений, как здесь, это мы с тобой давно знаем, — сказал Филле.
— Давай смотаемся отсюда, да поскорей, — предложил Рулле.
Но Филле не согласился.
— Ни за что на свете! Ради десяти тысяч я готов сражаться не то что с одним, а с целым десятком привидений, заруби себе это на носу.
Он тихо поднял стулья, к ножкам которых была прикреплена верёвка от капкана, и аккуратно поставил их на прежнее место, чтобы они не валялись под ногами, если придётся отсюда бежать без оглядки. При этом он обругал живущих здесь детей: что за дурацкие шутки!
— Надо быть поосторожней! Я и так весь в синяках и шишках.
И он снова стал шарить лучом фонарика по всем углам.
— Давай поглядим, где что расположено, и начнём искать, — сказал он.
Луч опять забегал по прихожей, и всякий раз, когда он приближался к столу, Малыш жмурился и весь сжимался в комок. Он ужасно отсидел себе ноги, они стали как деревянные, ему казалось, что они не помещаются под столом и вылезают из-под скатерти — Филле и Рулле могут их увидеть.
К тому же он заметил, что Карлсон снова занялся Мамочкой. Свет фонарика убежал от них, под столом было темно, новее же не настолько, чтобы Малыш не увидел, как Карлсон вытащил Мамочку и поставил спиной к столу. Когда луч карманного фонаря вернулся назад, он упал ей прямо в лицо, осветив её ужасный оскал.
И тогда снова раздались два вопля ужаса, а потом шаги в сторону входной двери. Тут Карлсон оживился.
— Пошли, — шепнул он Малышу на ухо и пополз, волоча за собой Мамочку, через всю прихожую и исчез в комнате Малыша.
