На следующей неделе в таборе случилось горе – умерло сразу двое цыган. Они напились и ночью свалились в овраг, где их разодрали волки. Обезображенные тела нашли следующим утром. Цыган, который нашел трупы, поклялся истребить стаю.
- Как ты собираешься это сделать? Не глупи. Они сами виноваты, - попытался остудить друга рома.
- Нет, брат. Я должен отомстить за семью.
Через несколько дней его убила та же стая волков.
Так в течение нескольких месяцев в таборе становилось на одного цыгана в неделю меньше, и вскоре стало ясно, что убивала их не стая, а волк-одиночка. Иногда он находил другой источник пропитания, оставляя табор в покое на долгое время, но потом все равно возвращался.
Анелка недавно родила сына и страшно боялась за него. Она попросила Тсеру погадать, чтобы узнать, как избавиться от внезапной напасти. Тсера достала любимую колоду и раскинула первые карты. Она нахмурилась и начала доставать одну карту за другой, молча уточняя каждый ответ. В конце концов, у нее в руках осталось всего пять карт. Весь стол был покрыт арканами, небрежно раскинутыми в многослойный веер. Анелка никогда не видела Тсеру в таком настроении и даже одержимости.
- Что такое? Что ты видишь? – обратилась она к гадалке, не услышав еще ни одного слова.
- Тебе пора кормить сына, - коротко сказала Тсера, дав понять, что гадание окончено. – Я не могу сейчас ничего сказать.
Анелка в разочарованных чувствах покинула ее, а Тсера перевернула в руках оставшиеся пять карт, и ее лицо стало еще мрачнее.
Тсера не спала всю ночь. Она ворочалась, думая о случившемся. Вдруг она услышала шум. Сначала он напоминал шуршание листвы, и Тсера не сразу обратила на него внимание, но потом шум приобрел какой-то зловещий характер, и гадалка вышла в ночь.
Обойдя несколько палаток, Тсера оказалась на поляне позади стоянки табора. Табор расположился на возвышении, а зеленая поляна тянулась вниз под уклон, где и обнаружили первые жертвы волка- людоеда.
Тсера завернула плечи в теплый платок и направилась к судьбоносному месту. Постепенно лунный свет обрисовал приземистый силуэт, который напомнил бы простому человеку безобидный рисунок для маленького принца – удава, проглотившего слона. Но то, что предстало взору Тсеры, могло свести с ума любого. На траве лежал ее муж – барон, а над ним в хищной позе склонился Бахти. Его окровавленный рот и покрасневшие глазки смотрели на Тсеру с каким-то щенячьим страхом.
К горлу Тсеры подступила тошнота, закружилась голова, и в этом почти бессознательном состоянии она увидела неясный силуэт позади Бахти. Женщина примерно два метра высотой с четырьмя руками и бусами из черепов и человеческих костей на шее. Такая же юбка из человеческих останков покачивалась на бедрах из стороны в сторону. Поняв, что гадалка видит ее, Кали ощерилась, и Тсера увидела знакомые клыки, напоминающие ониксы. Один из таких клыков теперь украшал шею Анелки.
Тсера помчалась прочь. Она не могла вынести мысль, что в чем-то ошиблась, когда проводила ритуал над Бахти, но другой причины происходящего быть не могло. Бахти был ни жив, ни мертв, он находился где-то между, и контролировал силу, как и предрекала Тсера. Кали перехитрила гадалку. Бахти безусловно общался с богиней, видел ее и слушался, а днем выполнял роль хорошего семьянина и будущего лидера цыган. В какой-то момент он почувствовал приближение проклятья, но когда и как это произошло, уже не имело значения. Тсера теперь оказалась одна против дьявола, табор был обезглавлен, и решать, что делать, предстояло сейчас только ей. Она подняла Анелку и потащила к себе, оставив младенца ее сестре.
- Что происходит? Что случилось? – спрашивала Анелка, но Тсера молчала.
Гадалка схватила черную закопченную чашу.
- Пообещай мне, что выполнишь все, что я скажу, - сказала Тсера, смешивая новые ингредиенты. – Поклянись, что ни на секунду не усомнишься в том, что я попрошу, и сделаешь без колебаний. Это нужно для нашего табора. Это необходимо для твоего сына.
- Хорошо, только скажи, в чем дело.
