— Помнишь, я поджарила тебе на озере? — тихо спрашиваю его я.
— Это было необычно, — хмурясь, мрачно говорит он.
— Ты была напугана и даже не ранила меня.
— Рассел был тоже напуган. Я видела его реакцию, сейчас происходит тоже самое, и я справлюсь, — говорю я, открывая дверь и забираясь на пассажирское сидение. — Как ты сказал ранее, у меня есть дар распознавать сильные эмоции у других. Сейчас я это вижу.
Взглядом прошу его сесть в машину и завести двигатель.
— Остерегайся силы мутанта.
Рид хмурится.
— Ты не мутант. Я видел мутантов, и они совершенно на тебя не похожи, — говорит он.
— Ты выдел мутантов? И как же они выглядят? — спрашиваю его я, наблюдая за тем, как его хмурый взгляд немного смягчился.
— Я хочу кое-что показать тебе, — говорит Рид, заводя двигатель и отъезжая от обочины.
Вернувшись в машину, я сразу же включаю печку на полную мощность и направляю на себя обогрев.
— Я помогал Зи охранять твою родственную душу всю прошлую неделю, — продолжает он. — И я видел, как он приходит сюда, всю неделю с момента его открытия. Я покажу тебе свое место, — говорит он, направляясь к «Sage Cente».
Выйдя из автомобиля, Рид ведет меня в здание, где в самом разгаре выставка изобразительного искусства. В холле первого этажа расположен бар, а элегантно одетые мужчины и женщины ходят по залу, обсуждая искусство и художника. Он ведет меня по главной лестнице на второй этаж, где стены украшает художественная выставка Сэма МакКинона. Сегодня выставка привлекла хорошо одетых меценатов, и в своих джинсах я чувствую себя немного неуместно. Я рада, что на мне один из сексуальных шелковых топов, который Рид дал мне; он подходит к моим джинсам.
По мере приближения к галерее, я расстегиваю пальто и снимаю перчатки.
Рид ведет меня к нескольким красивым портретам, висевшим в стороне от остальных, словно за остальными занимая свое почетное место. У этих картин было специальное освещение, рядом стояли скамьи.
Глядя на изящные мазки, я в восторге, что позировала для этого портрета. Это выглядело так, словно было нарисовано века назад; в стиле Рэмбрандта или Вермеера.
Рид показывает мне на скамейку прямо перед ними.
— Здесь сидит Рассел, когда приходит сюда, — говорит он, указывая на скамью. Он тихо садится на скамейку, а я критически изучаю портрет.
Сэм решил изобразить меня в чувственной позе, которую должно быть увидел, когда я в тот день смотрела на Рида. Я замечаю нескольких людей, которые открыто любовались им.
На мгновение Рид исчезает, а через мгновение появляется с брошюрой. На ее обложке был мой портрет.
— Каждый раз, когда Рассел приходит сюда, он берет одну из них. Словно не может помочь сам себе, — говорит он, садясь рядом со мной на скамейку.
— Спасибо, — просто говорю я, а на глаза наворачиваются слезы.
Мы долго вместе сидели там, ни один из нас ничего не говорил, пока не уходят люди.
Потом я чувствую, как Рид напрягается. Этого не видно, напряглись только его мышцы, но это посылает в мою голову сигнал тревоги. Взглянув на него, я пытаюсь понять, что же вывело его из себя.
— Эви, — спокойно говорит Рид, — когда я скажу тебе, ты должна бежать так быстро, как только можешь добраться до моего дома и найти Зи. Ты не должна колебаться и пытаться помочь мне. Поняла? — спрашивает он, настолько тихим тоном, что только я могу слышать его.
— Кто это? — спрашиваю я, с глухо бьющимся сердцем.
— Падшие, по крайней мере, трое, — кратко отвечает он. — Не волнуйся, я помогу тебе убежать, просто будь готова, — говорит он.
— Я не оставлю тебя… — начинаю я, но Рид останавливает меня.
— Ты последуешь моему приказу, — твердо говорит он. Взгляд Рида быстро пробегает по комнате, оценивая наши шансы. Его челюсть напрягается.
— Снаружи Падших может быть больше чем здесь. Я должен вытащить тебя отсюда. Иди к Зефиру; он удержит тебя в безопасности, пока я не приду, — быстро говорит он.
