отпрыгивает от меня, оставаясь вне моей досягаемости.
Если я хочу снова ударить его, мне придется попробовать встать, но не уверена, что я справлюсь с этим.
Шум позади нас растет.
Булочка и Брауни сражаются, отрывая маленькие кусочки от Гаспара, а потом мы отошли, прежде чем он сможет вернуть должок.
Я не могу долго бороться, сосредоточив все свое внимание на Фредди.
— Не важно, что ты делаешь Эви, ты не сможешь выиграть. Рано или поздно один из нас убьет тебя. Также ты сейчас можешь отдать мне свою душу, и я могу очистить ее. В противном случае, ты умрешь и отправишься в ад, потому что сейчас она чистейшее зло, — улыбается он мне.
— Дай мне нож, и я избавлю тебя от нее. Я избавлю тебя от гиены огненной, — успокаивающе говорит он, протягивая руку за ножом.
Моя решимость становится слабее, а глаза наполняются слезами. Я качаю головой, очищая свои мысли.
— Моя душа — зло… и я попаду в ад? — спрашиваю я его, глядя ему в глаза.
Фредди улыбается мне, и кивает. Медленно, я беру нож и начинаю протягивать ему. В последнюю секунду я поворачиваю лезвие на его ладони и делаю глубокую рану.
Дрожу, когда вижу, как с его руки капает кровь, и он прижимает руку к груди.
— Ты лжец, Альфред. Я не собираюсь доверять тебе.
— Это было ошибкой, Эви. Я собираюсь причинить тебе столько боли, что бы будешь умолять меня забрать твою душу, — обещает он, и в его тоне просачивается горечь.
— Нет, Фредди, — дрожащим голосом прошу я.
— Ты можешь просто уйти… пожалуйста… оставь нас в покое… Крепко сжимая нож в руке, я в отчаянии бью его, но он уже не слушает меня.
Он наблюдает за борьбой между Гаспаром и девочками. Хмурый взгляд на его лице говорит обо всем, что я хочу знать: Госпар проигрывает.
— Ты проиграла, Эви, — ухмыляется Фредди, взглянув на Рассела.
— Твоя родственная душа, умирает. Хреново быть человеком.
— Я вернусь, когда наступит твоя очередь, — быстро рычит он.
Затем он обходит девушек и Гаспара и выходит из магазина. Услышав хрипы Рассела, я поворачиваюсь и вижу на полу его неподвижное тело.
Подползаю к нему на четвереньках, мертвой хваткой сжимая нож. Я кладу руку на щеку Рассела, его лицо было бледным.
Потом он взглянул на меня; его карие глаза расширились настолько, что коричневый цвет закрыл практически весь зрачок.
— Рассел! — со страданием говорю я, выронив нож и ища его руку.
Найдя, я крепко сжимаю ее. Он кашляет, и из его рта бежит кровь. Альфред прав, Рассел умирает.
— Пожалуйста, не умирай, Рассел, — умоляю я, — пожалуйста…
По моим щекам текут горячие слезы, и я в панике оглядываюсь назад, ища то, что могло бы помочь ему.
Я кладу руку на его рану пытаясь остановить кровь, которая вытекает из его тела.
— Господи, пожалуйста, помоги мне! — мысленно прошу я.
Все лампы дневного света в здании начинают мерцать, а моя рука на ране Рассела начинает нагреваться и светиться.
Крича в агонии, я пытаюсь отдернуть руку от Рассела, потому что жар превращается в огонь. Мы оба горели в агонии Инферно энергии, пульсирующей во мне. Крича от боли, я не могу оторвать от него руку.
Мы спаяны вместе, как обжигающий металл. Так же боль распространилась и на голову. Пульсирующая боль в моем бедре, наконец, достигает крещендо и ломает меня.
Положив другую руку на бедро, я пытаюсь облегчить боль. Из меня рвется рыдание, разрывая грудь, и я оседаю на пол.
Животом я ощущаю что-то теплое и влажное и вяло смотрю вниз; растущее пятно красного цвета распространяется по моей блузке, из моей грудной клетки просачивается кровь.
Тепло в моей руке уменьшается, но из-за колющей боли в сердце, я вряд ли понимаю это.
Вкус крови чернота затмевает мое видение. Через меня текут волны энергии, смешиваясь с воздухом, как запах цветка
