Гнутая монетка

Вэлиан хитро улыбнулся.

– А почему бы вам не открыть их и не взглянуть, что за ними? – Он отступил в сторону и пропустил Себа к воротам.

Себ закатил глаза.

– Хорошо. – Он взялся за чугунные прутья и толкнул створку ворот.

Иви стояла у него за спиной. Створки поползли в стороны, и между ними образовалась черная щель, которая увеличивалась по мере того, как ворота открывались все шире. По ту сторону показалась дорожка.

– Вэлиан оказался прав! – воскликнула Иви и заглянула внутрь.

Дорожка была усыпана сухими листьями и вела через заросшую травой лужайку. Вдали на фоне вечернего неба высилось темное строение. Иви охватила дрожь, как будто она смотрела в иной мир.

Вэлиан осторожно дотронулся до ворот рукой в перчатке.

– Поверить не могу! Никто не был здесь с Двенадцатой ночи 1969 года. – И с этими словами он шагнул вперед. Себ преградил ему путь.

– Постой! Мы ведь мы понятия не имеем, что там может быть… Ты посмотри, это же замок Дракулы какой-то!

– Не важно. Там наверняка гораздо больше подсказок, чем мы найдем здесь. А у вас осталось меньше двух дней, чтобы спасти родителей. Помнишь?

Иви глядела за ворота, стараясь думать только о маме с папой. Она понимала: если они с братом хотят их выручить, придется рисковать. Мама, мы идем за вами, – подумала она. – Папа, вы только держитесь. Мы уже в пути.

Глава 20

Едва они ступили на дорожку, как похолодало. Иви плотнее закуталась в пальто и подняла глаза на полную луну. Они были уже не в подземелье Лундинора. Может быть, этот особняк находится в Лондоне, а может, вообще, в другой части света. Она чувствовала в воздухе запах сосен, а темное пятно вдали – это, наверное, лес.

Четырехэтажный особняк Ренчей стоял на холме. Горбатые каменные фигуры восседали на всех четырех углах мансардной крыши, витражные окна поблескивали в лунном свете. Иви оглянулась на ворота. Они стали частью чугунной ограды, обрамлявшей лужайку. Дальше за ними совершенно ничего не было видно.

Вэлиан поднимался на холм с такой скоростью, словно опаздывал на поезд. Его рвение смущало Иви. Она покосилась на брата и задумалась о том, что он думает о настоящих мотивах Вэлиана и какие находки их ждут в доме, где выросла бабушка.

Входная дверь, как и следовало ожидать, была черной. Себ разглядывал оконце с узорчатым стеклом в ее верхней части.

– Ворон отрывает голову змее, – сказал он. – Уютненько.

Вэлиан первым взялся за ручку, но дверь не поддалась. Но тут же открылась, стоило Себу ее коснуться. Они оказались в просторном холле, куда выходили две галереи и спускалась парадная лестница. На полу лежали мягкие ковры, на потолке была роскошная лепнина. Как только они вошли, необычные светильники-соковыжималки зажглись во всю мощь, осветив стены, сплошь увешанные старинными картинами. На некоторых полотнах был изображен особняк, на других – богато одетые дамы и кавалеры. Стоило Иви переступить порог, как она почувствовала на себе их пристальные взгляды. Дом, полный темных лиц, – вспомнила она. – Так бабушка описала свои ощущения, когда к ней обрывками возвращалась память.

Воздух в доме пах плесенью, повсюду царили тишина и запустение. Иви подошла к одному из портретов. Сорокалетняя пыль скрывала лица, и она стала смахивать ее рукавом.

– Осторожно! – предупредил ее Себ. – Я бы не сказал, что тут веет гостеприимством, «чувствуйте себя как дома» и все такое…

– Да уж! – согласилась Иви. Но когда-то это был дом бабушки. Она стерла пыль с полотна и оказалась под прицелом шести пар глаз. Одну из них Иви сразу же узнала.

– Вот и бабушка. – И она тщательнее протерла ее лицо. Когда писали портрет, бабушке было примерно столько же, сколько ей сейчас. Золотистые волосы до плеч, янтарные глаза, ямочки на щеках…

Иви смахнула пыль с рамы и увидела надпись: «Семья Ренч, 1960 г.»

– Выходит, это было за девять лет до их исчезновения.

Иви посмотрела на раму, на которой были перечислены шесть имен, и попыталась разобраться, где кто. Рядом с бабушкой – три ее брата: Картимор, белокурый круглощекий толстяк; Сайлас, болезненного вида, с волосами цвета воронова крыла; и Нортон,