Травница немного поколебалась, но все же взяла монету, сунула ее в карман плаща и изобразила нечто вроде поклона. Арвел махнул на прощанье рукой и повернулся в сторону ворот, но не успел сделать и двух шагов:
– И все же обождите, господа!
– Что еще?
На лице женщины появилась немного смущенная улыбка, заставившая Хаддена остановиться. Он видел, что ей неловко – что ж, знахарка тоже имеет право на честность…
– По крайней мере, погоду желают знать все, не так ли, господа мои?
– Пожалуй, что да, – улыбнулся Хадден. – Что же травы и луны говорят о погоде? Что сулит нам эта осень?
– В остаток осени не случится ничего необычного, – голос женщины стал ниже, обретая профессиональную загадочность, – а вот зима выйдет вовсе не такой, как всегда. Следующий год будет годом «змеиной воды», так говорят травы, растущие на севере. И шторма этой зимой придут чуть раньше, чем обычно, но главное, что нужно помнить, – шторм пойдет не с севера, как всегда, а строго с запада – точно так, как тридцать лет назад, и шестьдесят… и девяносто. Так говорят мне травы, а верить им или нет – то дело ваше.
– Спасибо тебе, добрая женщина, – серьезно произнес Арвел, – я буду помнить твои слова.
К воротам лагеря Хадден подъехал уже в полной темноте. С комендантом они распрощались возле казармы его батальона – Саллен, категорически не желая отпускать инженера одного, выделил ему несколько солдат в качестве охраны. Добрались быстро; завидев факелы, Арвел поблагодарил своих стражей и велел им ехать в город, но те отказались, желая проводить господина инженера до первого караульного. Они были правы – растрогавшись, усталый Арвел выдал каждому по монетке на вечернюю чарку.
– Госпожа Дали прибыла? – спросил он у старшины на воротах.
– Давно, ваша милость, – доложил тот. – Господин Хонт тоже вернулся – просил сказать, что снова будет весь вечер работать у артиллеристов.
Арвел кивнул. Ему очень хотелось отоспаться хоть сегодня. Впереди ждала большая работа, и кто его знает, когда удастся прикорнуть?
Завидев его коня, мальчишка-вестовой, что сидел на ступеньках крыльца офицерской квартиры, вскочил и бросился в сторону кухни. Хадден не сдержал короткого смешка.
– Прыткий какой, – сказал он караульному, отдавая ему повод. – А если у меня какие-нибудь распоряжения?
– Вечер холодный, – улыбнулся в усы рослый солдат, – так что ужин, пожалуй, – первым делом.
– Ты-то ужинал?
– Меня скоро сменят, ваша милость.
– Какие все у меня умники, – пробормотал Арвел, спотыкаясь в темном коридоре о какой-то ящик, – уже и думать за меня начали…
Дали сидела под лампой с какой-то книгой в руках. Завидев Арвела, она вскочила, помогла ему снять плащ и теплую суконку, подала кувшинчик для умывания. Арвел вдруг ощутил, что от девушки исходит слабый аромат незнакомых ему духов.
– Что сказали белошвейки? – поинтересовался он, намыливая руки. – Они всучили тебе пару склянок благовоний?
– И не только благовоний, – лукаво рассмеялась Дали. – А куда деваться? Кафф – город деловой, и если ты хочешь поболтать с работающей девчонкой, сперва надо что-нибудь купить у нее…
– И все же?
Арвел сел за стол, тяжело вздохнул, потер левый глаз и подумал о том, что спать ляжет сразу после ужина, иначе можно подохнуть. Слишком много всего – даже идти под вечным дождем по низинам Наэра было легче.
– В общем, под твое и Хинта описание попадают сразу три девицы из числа окрестной знати. Я не поверила своим ушам, но несколько разных болтушек сообщили мне, что верховая езда и охота – любимая забава местных вельможных красавиц, и они действительно носятся на лошадях где только можно. Фермеры относятся к этому делу вполне спокойно, лишь бы поля не топтали, а по лугам и тропам пусть ездят сколько угодно. Охота тут, кстати, неплохая.
Поварята принесли еду, и Арвел, нетерпеливо отослав их обратно на кухню, схватился за ложку. Живот снова начинал ныть, а это ему ужасно не нравилось.
– Налей мне каплю, – попросил он Дали, указывая на кувшинчик с настойкой. – Опять болит, будь я проклят… Так ты говоришь, что прямо вот трое? Ну, хорошо… А с женихами как дела тут обстоят? Женихаются или все по университетам пропадают?