– Н-не только капиталы. Капитал есть результат труда, и эти люди считают основой своего благосостояния честность и трудолюбие. Они много и упорно работают, причем с самого детства, не оглядываясь на богатство фамилии, на место в цеховой иерархии…
Саллен умолк, насупив брови. Арвел видел, что комендант хочет сказать что-то еще, но предпочитает промолчать, не до конца доверяя своему собеседнику. Тут не было загадки: при всей своей внешней простоте Хадден виделся ему пусть не вельможей, но все же человеком, приближенным к столичным небожителям, и откровенничать с ним не стоило.
К западу город постепенно менял свой облик. Море было все ближе, жилые дома, лавки и конторы уступали место длинным строениям из бруса, пропитанного древесным маслом. Здесь пахло дегтем, смолой, тянуло угольным дымом печей, и все сильнее ощущался запах рыбы – рыбы коптящейся, рыбы засоленной, рыбы залитой в бочках крутым красным уксусом. Бочки делались тут же, тысячи их стояли за низкими решетчатыми заборчиками цехов.
Великие Отмели, основа богатства и процветания Каффа, не скудели никогда.
Ведомый комендантом отряд миновал зеленый от мхов каменный мост через широкую реку, и Арвел увидел, наконец, прибрежную полосу, часто заливаемую в зимние шторма. Островерхие деревянные домики мастеровых стояли на почернелых каменных столбах высотой в полтора человеческих роста. По узким зеленым каналам, на берега которых выходили зады рыбных цехов, сновали длинные лодки, заваленные бухтами бечевы, разнокалиберными бочками, тюками крупной морской соли и прочими вещами, необходимыми для переработки даров океана. Где-то далеко впереди виднелись мачты больших кораблей в порту.
– Мы повернем левее, – сказал Саллен, – потому что другим путем нам к Южному Рогу не добраться – только если через пустоши, в объезд города. Но это лонов тридцать, так что…
– Я понимаю, – согласился Арвел, вспоминая карту.
Еще через два моста рыбная вонь стала совершенно нестерпимой. Хонт, ехавший сзади вместе с лейтенантом Филлихом, достал из набедренной сумки большой платок и завязал им нижнюю часть лица. Глаза его выражали тихое страдание. Довольно широкая, мощенная камнем улица, ведущая на юг, была запружена тяжелыми фурами и телегами, так что Гро, который выехал вперед, то и дело привставал в стременах, требуя дать дорогу. Недостаточно расторопные получали толчок в спину тупым концом копья одного из солдат, который шаг в шаг следовал за своим лейтенантом.
– Скоро вони станет меньше, – усмехнулся Саллен, – просто сейчас мы проезжаем через кварталы, в которых рыбные потроха перегнивают на удобрения.
– Святитель Бран!.. – выдохнул Арвел.
– Что ж тут такого, ваша милость, – это честный товар, пользующийся большим спросом у местных фермеров. Поле, удобренное таким образом, дает прекрасный урожай, и это тоже одна из особенностей Залива Удач.
Арвел не ответил: он уже задыхался и начинал бояться, что сейчас его вырвет. Комендант держался, как человек привычный, а вот его юные офицеры, судя по их перекошенным физиономиям, чувствовали себя не самым лучшим образом.
Мучился Хадден недолго. Дорога стала песчаной, телеги остались позади, и с моря вдруг задул крепкий соленый ветер. Впереди виднелись крыши небольших домиков, окруженных желтеющими садами.
Через несколько минут он, наконец, увидел океан.
По мелкой волне тяжело шли на запад две груженые шхуны, но не они привлекли внимание Хаддена: Южный Рог, острый выступ которого виден был сейчас вполне отчетливо, огибало большое судно совершенно необычной конструкции. Ничего подобного Арвел еще не видел: двухкорпусный, несущий два огромных треугольных паруса, этот корабль казался пришельцем из какого-то иного мира.
– Такие суда строят только здесь, на Бранти, – произнес Саллен, поймав изумленный взгляд инженера, – и это довольно древняя конструкция. Говорят, чтобы построить такое, нужны какие-то особые знания, которыми здешние корабелы делиться не желают.
– Но… зачем? – выдавил Хадден, всматриваясь в решетчатую надстройку на поперечной палубе, где под соломенным навесом виднелась фигурка рулевого.
– Этот тип здесь называют «фарейль», что в переводе со старого островного диалекта означает «устойчиво несущийся». Осадка, как вы можете видеть, невелика, при этом перевернуть такой корабль довольно трудно: в итоге местные рыбаки выходят на лов даже в разгар зимних штормов – и, как правило, успешно возвращаются домой. На посудинах привычного нам вида зимний лов невозможен – вот в заливе и придумали такое чудище. Их тут сотни, вы еще увидите, как возвращаются они с отмелей и весь горизонт заполнен парусами: незабываемое зрелище.
– Н-да, – пробормотал Хадден.
