мертвяков нельзя было встретить, например, на пустынной и гористой части Гелиоса.
Кута-Мамачи были зависимы от Топи, как системные наркоманы, и почти никогда не покидали ее границ. Крайне редко на равнинах можно было наткнуться на высохшие скелеты развалившихся топтунов.
– Зубастые язвы! – Кирки неодобрительно зыркнула вдаль, где в нависающей темноте абсолютно отчетливо виднелись два высоких худощавых силуэта, напоминающие людей. Свет фонаря отражался в их глазах мертвым стальным блеском. Страх от предстоящей возможной встречи пробирал Элли до мурашек.
Кирки молча схватила Элли за руку и спрыгнула вниз на выступающую над тиной кочку. Нельзя было терять ни минуты. Едва удержав равновесие на влажном от мха и гнили земляном выступе, девочки чуть не упали в воду.
Короткими прыжками, стараясь избегать шума и всплесков, девочки поспешили к разбитому истребителю. Они шустро обогнули куст и почти мгновенно забрались на остатки ствола мощного дерева, оказавшись лицом к лицу с расплюснутой кабиной военного корабля. Под ногами захрустело разбитое лобовое стекло.
Дождь, навивающий тоску, прекратился, но его мерзкую работу продолжил едкий, хотя и не сильно густой туман.
Казалось, мрак окутал все это место зловещим одеялом, усиливая троекратно ужас каждой проведенной здесь секунды.
Элли достала из набедренного кармана инженерную хемилюминесцентную палочку и надломила ее. Благодаря химической реакции – свечения фосфора при медленном окислении – это простое и безопасное устройство было способно генерировать в течение длительного периода времени много света, даже под водой. Элли часто использовала такие палочки в качестве резервного освещения на Эспайере во время аварийных ремонтных работ.
Яркий насыщенный зеленый свет в руках Элли озарил кабину. Кирки вздрогнула от неожиданности, и обе девочки отпрянули от увиденного. Пристегнутый поясными и плечевыми привязными ремнями, прямо перед ними в остатках кабины находился мумифицированный труп пилота со склоненной вниз головой. Ноги и руки ему зажало спрессованным покореженным металлом, целой осталась только часть от пояса и выше. Кожа головы была усеяна чешуйками и глубокими рытвинами, как будто смазанными гнилой пузырчатой слизью. Во впалых пустых глазницах ничего не осталось. Вероятнее всего, глаза пилоту выклевали полоумные птицы.
– Бедняга, – выдохнула Элли.
– Так ему и надо! – поправила Кирки.
Элли забралась по ржавым перегородкам кабины, как по ступенькам, очутившись на крыше:
– Я быстро!
Света от инженерной палочки было достаточно, чтобы отыскать нужный люк на корпусе. Используя специальный полуавтоматический портативный резак, Элли плавно вынула по направляющим небольшой цилиндрический блок, потянув его на себя за специальное углубленное ушко.
– Ну как там? – Кирки стояла все там же, у кабины раздавленного пилота, на цыпочках, пытаясь разглядеть, что же делает ее новая подруга.
– Почти все! – Элли сняла защитную клемму с цилиндра и обнажила сердечник, сигарообразный антигравитационный модуль для калибровки подъемной силы, который обеспечивал балансировку корабля при вертикальном взлете и посадке. Схемы и узлы модуля были в отличном состоянии, так что не было ни единого сомнения, что он полностью функционален.
– Аааааа! – Элли поскользнулась на мокрой после дождя обшивке и почти сорвалась в гадкое болото. Зеленый фонарик играючи подпрыгнул несколько раз и скатился вдоль изгиба реактивной турбины, упав в воду. Элли поднялась на колени, пододвинулась к краю корпуса и посмотрела вниз.
– Дуку Саб Лафхай![15] – Масу Аминчи уже успела отсоединить крюк от шасси бомбардировщика, а Споук вовсю крутил ручку механических винтов, медленно разворачивая Авион в сторону девочек.
– Ты чего? – Кирки одной ногой встала на штурвал, точнее на торчащий обрубок, который от него остался, и вытянулась как кошка, чтобы увидеть, что происходит наверху.
Элли словно ошпарили кипятком.
Там, внизу, в мутной опаловой тине, подсвеченной зеленым светом, что-то зашевелилось. А потом это что-то встало в полный рост, показавшись из воды. Топтун! Скрюченное животное с наросшим панциревидным горбом, перепонками между пальцев и жабрами на шее – в нем с большой натяжкой можно было узнать человека. Мелкие и острые глаза-бусины устрашающе блестели во тьме.
А вот Кирки не могла его видеть. В этот самый момент, видимо, проснувшись от крика, протяжно застонав, зарычал и зашевелился раздавленный в кабине пилот. Кирки ошарашенно перевела взгляд в кабину. Ее голова и голова пилота, которую тот
