руку.
– А-а-а! – завопил напарник.
Словно подводный взрыв, опрокинув и катер и каноэ, раскидав всех участников конфликта в разные стороны, на поверхность вынырнул громадный Кибокко-Мкали. Это была мать, пришедшая на помощь своему крохе.
Наглотавшись мутной воды и всплыв на поверхность, Тернак Чурваччи кое-как залез на скользкое днище перевернутой лодки и, озираясь по сторонам, начал искать взглядом своего друга и соседа Вовета По. Он надеялся, что тот еще жив.
Но его нигде не было.
Азиата тоже не было видно, как и его напарника в маске. Видимо, все они уже обрели вечный покой на дне.
Захлебываясь и дымя, под воду в последний путь медленно ушел корпус Аэроглиссера.
Стало аномально тихо.
Зловещая могильная тишина окутала этот «пятачок брани», словно под стеклянной пленкой воды украдкой затаилась сама смерть.
Судя по всему, трясущийся Тернак Чурваччи стал единственным выжившим свидетелем жестокой развязки, которой окончилась эта случайная утренняя встреча.
Мимо лодки безучастно проплыла пачка «Бета-Лактам» и начала тонуть. Тернак протянул руку, чтобы схватить ее, но в ужасе отпрянул.
Над бордовой, окрашенной кровью липкой поверхностью воды приподнялись титанические глаза гиппопотама-матери.
Какое-то время они смотрели друг на друга: перепуганный до смерти, ни в чем не повинный худой абориген, вытянувшийся на днище лодки, и могучий разгневанный родитель-зверь, готовый сплюснуть и задушить обидчика, как соплю.
Протокол Виллера
Полифоническая трель оповещения о входящем видео– звонке в динамиках настенного монитора конференцсвязи, как ни старалась, не могла перекричать страстные стоны и вздохи, раскалившие томлением и похотью без того жаркую полуденную атмосферу в спальне офицерской каюты Аарона Виллера.
Он возглавил военно-командный гарнизон в ЮКЛ всего пять лет назад. Славился жесткостью и горячим нравом, граничащим с самодурством и безумием.
Политика Виллера сосредоточила максимальные усилия на освоении природных богатств и полезных ресурсов западного побережья высыхающего моря Морта-Сагара, бывшего когда-то океаном.
Сначала появилась алмазная шахта Глиница. Через год был запущен плавучий морской инженерный комплекс, предназначенный для бурения подводных скважин и добычи углеводородного сырья.
С расцветом промышленной индустрии и развитием сырьевых месторождений окончательно испортились отношения с Зэрлэгами, местными жителями огненного леса Пирос-Эрдей. Уничтожение прибрежной лесополосы с вынужденным «вытеснением» этого самобытного населения вглубь однажды закончилось кровавым конфликтом.
Но прежде, несколько слов о самих Зэрлэгах.
С точки зрения систематизации и классификации популяции Намгуми как уникального биологического вида на Гелиосе, жители Пирос-Эрдей своим уровнем развития представляли собой низшую расу, дикую и в чем-то первобытную. Характерными признаками для них были морщинистые угрюмые лица с отсутствующей мимикой и глубокими острыми складками, длинные, свалявшиеся в патлы, сальные грязные волосы, большие грубые губы и впалые глазницы с мелкими глазами-бусинами, надменные или безразличные взгляды.
Несколько подтвержденных случаев каннибализма, отсутствие сложных технических средств добычи пищи, религиозно- мистические обряды и ритуалы – все это свидетельствовало об отставании в развитии от остального мира Намгуми.
Людей в Красный лес не пускали ни под каким предлогом. В рамках разведывательной операции один из роботов телеприсутствия JA24, до того, как его обнаружили, поймали и сожгли, передал фотографии из одной из пещер, на которых были запечатлены кости и черепа тысяч аборигенов, насильственно убитых в жертвенных целях.
Зэрлэги натирали кожу пеплом и грязью, а лица покрывали ровным слоем быстрозасыхающей красной глины, как штукатуркой. Им казалось, что «теряя» самих себя таким образом, они становились единой безликой массой, способной умилостивить гнев и
