А сколько вопросов хочу задать я! Даже представить сложно. Часть из них касалась новоприбывшего «пастора», которого мне предстояло терпеть до завтрашнего дня, и его способности к воскрешению из мёртвых… А часть касалась самого бывшего командира…
Но необходимость разобраться в ситуации отходила на второй план при наличии подозрений Аста на мой счёт, так что я взяла себя в руки и ответила чётко и спокойно:
– Я уже говорила тебе, ты думаешь обо мне больше, чем я из себя представляю.
– Надеюсь, это не так, – он сделал ещё один шаг, подходя ко мне вплотную, – я не люблю ошибаться.
Я стояла и недоумевала. И это – беглец из Централи? Это – не сломленный юноша, прыгающий по развалинам и ищущий способ спасти жизнь своей сестры, заболевшей скверной и лежащей в коме? Это – друг Троя, которого тот так сильно хотел вернуть назад?
Кто это вообще?…
Почему обломки мозаики никак не могут срастись в моей голове, объединившись в общую картину?
Чего ещё я не знаю о бывшем командире отряда демонов, известном под именем Астарот?…
Странно, но я никогда не задумывалась, как так получилось, что в элитном отряде разведкорпуса командиром является такой молодой парень? Сколько ему? Двадцать восемь? Двадцать девять?… Трою примерно столько же – они оба слишком молоды, чтобы занимать такие посты. Хотя вся их команда отличалась юным возрастом и целым набором причуд в характерах…
– Аст, мы выезжаем, – ленивый голос Троя раздался так неожиданно, что я отругала себя за беспечность: я не имела права расслабляться и уходить в свои мысли в присутствии других людей.
Я обернулась на метиса, только сейчас отмечая, насколько близко стоял ко мне бывший командир отряда, и едва успела удержать двинувшиеся к переносице брови – Трой игнорировал меня, делая вид, что Аст был в комнате один. От него не звучало ни подколов, ни сарказма. Только ленивый взгляд, направленный на друга.
Теперь, когда я выполнила своё задание, я стала ему неинтересна. Думаю, и предложение стать его ученицей было сделано лишь в благодарность за возвращение Аста – не более того.
Незнакомое чувство кольнуло моё сердце. Что это, обида?
И на что мне, собственно, обижаться?…
– До встречи, Гамори, – низкий голос Аста вынудил меня вновь перевести на него взгляд.
Какое странное выражение для прощания. «До встречи». Так говорили раньше…
– Идём, до Централи нужно добраться до прихода темноты. – Трой оторвался от косяка и вышел в коридор, Аст последовал за ним.
А я ещё некоторое время стояла и пыталась понять, почему на душе остался такой неприятный осадок? Через пару минут поняла, что страдаю ерундой, вышла из здания базы и прошла на полигон. Кинжалы находили свою цель раз за разом, а мой разум постепенно успокаивался. Не знаю, сколько времени прошло – меня никто не беспокоил; вся база стихла, как только Аст и Трой покинули территорию, потому, когда беловолосый убийца подошёл ко мне, я была готова:
– Как ты выжил? – спросила первая.
Почему-то не хотелось, чтобы он начинал разговор; а то, что он хотел его начать, было очевидно.
– Странный вопрос пастору, – сухо усмехнулся Габриэль, и его голос на этот раз звучал не так высоко, как обычно.
Что это? Какая-то изощрённая издёвка над паствой?…
– Ты не пастор, – отрезала я, – мне можешь не врать.
– Как ты можешь не врать, что ты – охотница, – отозвался тот; я резко обернулась на него, – да, Трой и Астарот рассказали мне, кто ты. Вот только я слишком хорошо знаю: те, кто выжил за стенами, опасней Грешников.
Габриэль ухмылялся. Это бесило. Особенно – учитывая, что он совсем меня не боялся.
– Я – охотница, – медленно, глядя ему в глаза, сказала я.
– А я – пастор, – хмыкнул Габриэль, – но, в отличие от тебя, я именно тот, за кого себя выдаю.
– Хочешь сказать, что пастыри могут безнаказанно уничтожать деревни ради пропитания Централи и при этом оставаться невинными, не мучаясь появлением скверны? – Я сощурила глаза, пытаясь понять, за кого он меня принимает?
С его грехами он уже давно должен был превратиться в Грешника. Он явно сидит на препарате, как и Трой.
– Хочу посоветовать, чтоб ты не делала выводов, если ничего не знаешь. – Габриэль отошёл от меня, продолжая ухмыляться. – Это может быть опасно для жизни.
– Ты мне угрожаешь? – Я склонила голову набок.
