– Господин. – Нора подала голос, вновь незаметно появляясь рядом с постелью Тони.
– Да, мы уходим, – кивнул Аст и, взяв меня за локоть, вывел из палаты сестры.
Господин?…
– Внутри палаты стерильно, а мы приносим с собой слишком много грязи, – пояснил тот, думая, что меня удивило именно это.
На подобное высказывание я бы тоже нашла что ответить. К примеру, что до первой тренировки наша форма так же стерильна, как и пол в палате Тони: Трой, как и Вельз, невероятный педант и чистюля. Наша одежда стирается каждый день; каждое утро мы стандартно начинаем с похода в душ.
Не уверена, что воздух из наших лёгких может как-то навредить девочке, проспавшей в коме пятнадцать лет и так и не проснувшейся. Но я могу ошибаться.
– Как она попала в кому? – спросила я, но по быстрому расчёту в голове поняла: Великое Разрушение. – И с тех пор она не проявляла активности? Ни разу?
– Нет, – отрезал Аст и направился прямо по коридору.
– Ты любишь её, – сказала я.
Конечно, любит.
Возможно, только её и любит…
Взгляд Аста был более чем красноречив. Скверна… Не просто любит – считает себя виновным в её положении.
– Твои родители умерли тогда же? – негромко спросила его. – Почему ты винишь себя?
– Я мало что мог сделать в четырнадцать лет. Но предупредить родителей о готовящемся взрыве мог. Но не успел, – холодно ответил он.
– О готовящемся взрыве? – переспросила я.
– Серия терактов. Подготовка шла очень долго. И я знал от дяди, что в тот город ехать нельзя… – Аст внезапно замолчал, а я только и могла, что смотреть на него широко раскрытыми глазами.
Он говорил о том времени – до Великого Разрушения: его дядя был в курсе подготовки каких-то терактов и по какой-то причине посвящал в подробности своего племянника, который, по всей видимости, проводил с ним намного больше времени, чем со своими родителями… Понимал ли Аст, кем был его дядя? Судя по всему – нет. Но… тогда может ли он винить себя в том, что произошло?
Стоп.
Теракт – это что-то связанное с взрывом? И со смертью?
Слово казалось знакомым…
– Я думал, ты в курсе того, как это было, – голос Аста стал таким незнакомым, что я съёжилась.
Он определённо знал, что произошло пятнадцать лет назад. И почему наш мир стал таким, каким он стал. И откуда появилась скверна.
И, что самое печальное, он специально рассказал мне всё это, ожидая моей реакции…
– Мне было двенадцать, и единственное, что я помню, – это смерть своих родителей, – ровно ответила я, скрывая на лице какую-либо растерянность.
– Но потом ты попала в лаборатории моего дяди, – уверенно и чётко сказал Аст, а я едва сдержала себя от того, чтобы не вступить с ним в короткую схватку и бежать, куда глаза глядят.
– Что за лаборатории твоего дяди? – вместо этого так же ровно переспросила я.
– Не ври мне, Рин, – холодно отрезал Аст, а у меня по спине пробежал реальный мороз. – Он что-то сделал с тобой. Но ты – другая. Ты не подвержена скверне, но при этом сохранила возможность чувствовать. Испытывать эмоции.
Так поход к его сестре был отвлекающим манёвром?…
Я сжала губы.
– Я никогда в жизни не видела твоего дядю, – чётко и уверенно ответила я.
Странно, но это подействовало: на лице Аста появилось лёгкое замешательство. Словно неуверенность в своей правоте.
Значит, я была права, когда предполагала, что лаборатория, в которой я жила десять лет, засекречена настолько, что даже приближенные главнокомандующего не знали о её существовании. Конечно. Иначе шуму, после того как я её разнесла, сбежав на свободу, было бы много – а в моём случае всё закончилось абсолютной тишиной. Словно ничего не произошло. Да и что могло произойти в месте, где даже по бумагам ничего нет?
