- Молодец, что сознался. Однако! Как же за тебя переживают подданные!
Не обращая внимания на смущённое сопение маэлта, который только что туфлей не ковырял мрамор беседки, Рика прошла к столику. Налив вина и залпом выпив весь фужер, она обернулась к синеглазому. Глядя в глаза, Элен принялась развязывать пояс своего одеяния. Отлетевшая на софу накидка послужила спусковым крючком для Дарниэля. Слетев по ступеням вниз, он сгрёб в объятья девушку и, вдыхая такой родной запах в районе шеи, лихорадочно бормотал:
- Прости, прости, прости…
- Простила… – прошелестел голос фоалинэ.
Это не было правдой – обида ещё осталась и скребла своими когтями душу, – но терять драгоценные мгновения не было сил и желания. И оба сорвались. Торопливые объятья, жадные поцелуи и спешащие добраться до желанного тела движения – всё это утонуло в фырканье фонтанов и журчании воды.
Спустя пару часов охрана проводила к замку жутко уставшую и клюющую носами парочку, которая моментально заснула, едва упав на подушки.
Наутро в фоалинэ вновь проснулась язвительность, но маэлт был этому бесконечно рад. Несмотря на то, что каждый из них был занят своим делом, они не чувствовали одиночества так остро, как в последнюю пару дней.
В обед, когда Дар был на боевых состязаниях, за Рикой прислали. Добравшись до лужайки, на которой всё происходило, фоалинэ без слов скинула с себя обувь, накидку, отстегнула пояс с кинжалами и ступила на траву. Маэлт сидел в позе лотоса, расслабляясь в перерыве между битвами, и присевшая за его спиной девушка вызвала облегчённый вздох. Далее все лишь видели расслабленную пару, погрузившуюся в транс, соединившую свои ладони. Уперевшись лбом в затылок Дарниэля, Элен не слышала ничего, а Дар набирался сил – больше моральных – от близости своей невесты духа.
Когда они вернулись в окружающую их реальность, от виэли не укрылись откровенно неприязненные взгляды парочки соперников, а ещё – растерянный взгляд принцессы Амины. Выходя с поля, Рика столкнулась с давешним предметом дискуссии, мужчиной-садовником. Он небольшими ножницами состригал отцветшие бутоны с кустов, но на поклон фоалинэ отвлёкся.
В следующий раз Рике пришлось вмешаться в словесное состязание. На их террасе сидела вся свита монаха с ним во главе и задавала будущему правителю каверзные вопросы:
- Как поступит пресветлый маэлт с людьми, поднявшими мятеж?
- Устраню.
- Как?
- Посажу в тюрьму или убью – зависит от тяжести преступлений.
- А в чём состоит преступление людей, не согласных жить в отведённых рамках? – подала голос фоалинэ.
- В их нежелании жить по законам страны…
- А-а-а, маэлт, а кто сказал, что они нарушили закон? С каких пор наличие собственного мнения считается преступлением?
- Но они подняли мятеж… – попытался оправдаться наследник, забывая о сидящих напротив старцах и начиная препираться с Рикой.
- Подтвердив своё нежелание жить по старым порядкам.
- И ты предлагаешь оставить всё как есть? Не принимать мер и смотреть на то, как кучка инакомыслящих вселяет сомнения в законопослушных граждан?
- А как ты хочешь поступить с мятежниками? Убить? Изолировать? И многих ты собираешься так устранить?
- По обстоятельствам, – заупирался Дар, не понимая, к чему клонит девушка.
- Так-то ты ценишь своих подданных!
- У тебя есть другие идеи?
- Смотри, мой принц. Охрана! Стройся!
Перед ними вытянулись в струнку восемь охранников, находившихся в это время рядом. Зайдя им за спины, Рика толкнула троих, и они, упав на колени, в недоумении косились на неё.
- Предположим, это мятежники. Убей их.
- Я не стану этого делать, – решительно отказался Дар.
- Что же Вас останавливает?
- У Биза мать больная, он один в семье остался. Мак – отец двоих детей, а Фич совсем молодой, его ждёт жена и сестрёнка.
