внутри устройства было заполнено полупрозрачной вязкой, похожей на густой кисель, охристой жидкостью – так, что свободной оставалась только голова раненого, плотно перевязанная бинтами зеленого цвета. Глаза майора были закрыты. Здесь же, на сложно устроенной койке, опутанный проводами и трубками, лежал Стивен Новиков. Тоже с закрытыми глазами.
– А где остальные раненые? – спросил я, оглядываясь.
– За дверью, в соседнем помещении. – Она показала глазами на дверь. – Четверо, но они не такие тяжелые, как майор.
– Автодиагност в режиме реаниматора? – Я вспомнил, что рассказывала мне Николь, когда впервые впервые привела меня сюда.
– Да, – кивнула она. – И работает на полную катушку.
– Товарищ майор выживет? – спросил Иванченко. Получилось неожиданно громко. – Ой, – понизил голос сержант. – Извините.
– Не дождетесь, – явственно произнес майор и открыл глаза.
– А если и дождетесь, то лет через сорок, – подтвердил Новиков и тоже открыл глаза. – Или даже пятьдесят.
– Внешние микрофоны работают, – пояснила Николь. – Стив, ты почему не спишь?
– Раны болят, – пожаловался Новиков. – Некому утешить героя. Сестричка, посиди рядом, подержи хоть за руку. Чую, не дожить мне до утра.
Старший сержант засмеялся.
– Шут-начальник – беда для подчиненных, – подтвердила Николь. – Жить будет.
– Воронин, Иванченко, подойдите, – попросил Холод.
Мы подошли.
– Как вы? Все сделали?
– Да, – сказал я. – Спасибо вам, товарищ майор.
– Тебе спасибо. И вот… – он улыбнулся Николь, – прекрасному доктору и всем марсианам и лунянам. Мы теперь – те, кто жив остался, от Вируса не подохнем. Привиты.
– Кстати, о прививках, – сказала Николь. – Вы, сержант… Вы ведь сержант?
– Ага, – подтвердил Иванченко, глядя во все глаза на Николь. – Старший.
– Хорошо. Когда закончите разговаривать с вашим командиром, товарищ старший сержант, не уходите. Вас тоже привить надо. И ваших товарищей. Сколько вас?
– Со мной одиннадцать.
– Хорошо, – повторила Николь. – Разговаривайте, только недолго. Майору вредно напрягаться. Я остальных пока проведаю.
И она скрылась за дверью.
Я наклонился к Иванченко и шепнул:
– Губы закатай, сержант. Занято.
Он лишь покосился на меня и тяжело вздохнул. Нет, ну что это такое? Мало девок на нашей Земле? Глаз да глаз нужен, чую. Просто глаз да глаз!
– Значит, так, – сказал майор. – Слушай мою команду, Иванченко. Как только вас привьют, берешь троих пленных, пять бойцов, дозы с вакциной и дуешь на ту сторону. Первым делом – к моим. Сестру знаешь мою? Наталью?
– Так точно, товарищ майор, – отрапортовал сержант. – Знаю. И сына вашего видел.
– Очень хорошо. Отдашь вакцину Наталье, объяснишь, как пользоваться. Проследи, чтобы укололись сразу же. И она, и сын. Потом – к командиру части. Сдашь ему пленных, доложишь, что произошло. Отдашь ампулы с вакциной сколько останется… Ты ведь, кажется, сирота?
– Так точно. Детдомовский.
– Девушка есть?
– Пока не обзавелся.
– Близкий друг?
– Был. Сержант Дубинин. Убили его. Там, у Туманной Поляны. Я видел тело.
«Силен Иванченко, – подумал я. – У него близкого друга убили, а он и бровью не повел, ничем не выдал. Силен».
– Все ясно, – сказал Холод. – Значит, срочно спасать некого.
– Разве что человечество. – Сержант улыбнулся. Хорошая у него все-таки была улыбка. Открытая, мальчишеская.
