Ответ: ничего, если у вас нет силы, способной принудить оную молодежь к повиновению. Такой силы у Ивана с Лидой не оказалось. Правда, Леня Максимчук предлагал девушку усыпить с помощью медицинских препаратов и таки увезти, но Шадрин на этот шаг не согласился, и Лида его поддержала.
– Она потом не простит нас в любом случае, – сказал Иван. – Характер.
– Как знаешь, – пожал плечами Перепелица. – Мое дело предложить.
Вертолет прилетел на четвертый день. Это была какая-то современная модификация старого надежного «Ми-8», хорошо знакомого и Шадрину, и Максимчуку. Распугивая гусей, машина села на лугу – прямо напротив дома. Шадрин сразу узнал полковника Белова, выпрыгнувшего из дверей и, не дожидаясь остановки винта, пригибаясь, направившегося к дому. По выражению лица мужа Лида сразу догадалась, кто это.
– Это он? – спросила она.
– Он. Думаю, надо собираться. Просто так бы не прилетел.
Иван оказался прав. Едва войдя в дом и поздоровавшись, полковник Белов предложил собираться и улетать.
– Кваску хоть попейте с дороги, – предложила Лида, выставляя на стол кружку и домашний квас в трехлитровой банке.
– Спасибо, не откажусь.
Пока Белов пил, Иван Гордеевич успел его рассмотреть. За то короткое время, что они не виделись, Егор словно постарел на несколько лет. Под глазами залегли синеватые тени, от крыльев носа вниз протянулись резкие глубокие складки. Тридцатипятилетний полковник, ранее выглядевший молодым, полным сил и задора человеком едва за тридцать, сейчас казался сорокалетним уставшим мужиком, которого весьма потрепала жизнь.
– Удалось убедить начальство? – усмехнулся Иван, когда полковник допил квас и поставил на стол кружку.
– Приказ президента, – сказал Егор. – То есть это для меня приказ. Для вас просьба.
Вошел Максимчук, прислонился к дверному косяку.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – сказал он.
– Здравствуйте, Леонид Святославович. Готовы послужить Родине?
– А есть варианты?
– Варианты есть всегда, – сказал Егор.
– Имеются сдвиги по созданию вакцины? – спросил Иван. – Сколько уже умерших? Как вы понимаете, СМИ мы не доверяем.
Полковник назвал цифру. Шадрин тихо и коротко выматерился.
– Паника нарастает, – добавил полковник. – Лучшие микробиологи не спят ночами, но пока… В общем, могу сказать, что поиски вашего Френкеля – своего рода акт отчаяния. Если в ближайшие несколько месяцев не удастся создать вакцину или лекарства, убивающего этот чертов вирус, нам всем уже будет глубоко наплевать на все остальное.
– Неизвестно, что нас убьет раньше, – резонно заметил Шадрин. – Представьте вариант. Создается вакцина, а затем миллиарды спасенных от вируса людей гибнут в гигантском катаклизме, вызванном столкновениями реальностей.
– Хрен редьки не слаще, – согласился Белов. – Поэтому Френкеля надо бы найти в любом случае. Извините за пессимизм.
– Бог извинит, – сказал Максимчук.
– На него и надеемся, – не стал спорить полковник. – Ну и на вас, конечно.
– Главное, не надейтесь, что я останусь здесь, – сказала Лида, входя. Она уже переоделась в дорогу и выглядела очень решительно. – Погибать, так вместе. И выживать тоже. Дайте мне еще пятнадцать минут на сборы.
– Но только пятнадцать, – сказал Белов, посмотрев на часы.
Лида кивнула и снова исчезла.
– А вы, – спросил полковник, оглядывая Шадрина и Максимчука. – Прямо так полетите?
Шадрин был облачен в тренировочные штаны, старые кроксы и вылезшую драную безрукавку на голое тело мехом внутрь, сшитую из отжившей свой век дубленки. Максимчук, в грязноватых джинсах, клетчатой фланелевой рубашке и коричневом пиджаке, который дед Лиды первый раз надел на собственную свадьбу, выглядел немногим презентабельнее.
– Нет, конечно, – сказал Иван Гордеевич, провел ладонью по щетинистому подбородку и поднялся. – Побреюсь, пожалуй. Негоже на серьезное дело небритым идти. Удачи не будет.
И вышел из горницы. Максимчук последовал за ним. Полковник вздохнул, посмотрел в окно на ожидающий их вертолет и налил себе еще квасу.
