— У нас это никого не волнует, — ответила она, вытирая выступившие слезы. — Более того, девственность в определенном возрасте может стать проблемой, мужчины начнут думать, что раз никто до них на женщину не позарился, то и им она не нужна.
Какой ужасный мир!
— Слушай, ну ты же не думаешь, что ваш король — девственник? — хихикая, спросила Настя, а я покраснела. — Наверняка у него фавориток было или есть как грязи, и почему мужчинам можно до свадьбы, а женщинам — нельзя? Это предрассудки! У вас что, религия не позволяет? Кстати, а какая у вас религия?
Я, стараясь оправиться от шока, ответила, не задумываясь о словах:
— У нас один верховный бог — Танат. Повсюду его храмы… У бога была дочь — Дайяна, именно она наделила магией Проклятое королевство, а затем исчезла. Поэтому считается, что у нас только один бог.
— И что, он не позволяет вступать в брак девушкам, потерявшим невинность?
— Нет, но…
— Тогда это точно предрассудки, — заключила Анастасия.
— Может, ты не станешь лезть со своими представлениями в наш мир? — огрызнулась я.
Настя стушевалась:
— Да я как лучше хотела…
— Можешь не сомневаться, что у тебя не получилось!
От скандала спасла группа из трех всадников, направляющихся к нам из дворца. Когда они приблизились, в одном я узнала Китрана, придворного целителя. Спешившись, он поприветствовал меня, а затем склонился над несчастной. Я решила, что вполне могу вернуться к лошади, она явно заждалась, да и ее компания нравилась мне намного больше общества новой игрушки короля.
Китран знал свое дело, и через несколько минут Анастасия смогла подняться. Заметив недоуменный взгляд целителя, я поняла, что травма нашей гостьи изначально была серьезной заявкой на притворство. Я покачала головой — да, неприятная штучка…
Махнув рукой свите, я засобиралась во дворец. Анастасия, охая и стеная, взгромоздилась на лошадь с помощью стражников, сетуя на то, что ей, бедной, не дали прийти в себя, но я игнорировала ее вздохи. Кажется, данная особа начала меня всерьез раздражать. Надо что-то с этим делать.
У конюшни я спешилась, кинула поводья слуге и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась во дворец. Только не хватало, чтобы гадкая выскочка за мной увязалась. Я очень надеялась, что Интран надолго задержит короля. Интересно, что случилось… Не удивлюсь, если поймали очередного мага. Не так часто в последнее время это происходило, волшебников, избежавших потери своего дара, становилось все меньше и меньше.
День пролетел незаметно, слава Танату, больше никаких приключений. Я валялась в постели с книгой, а Тала приносила мне новости, которых, по сути, и не было. Кристиан не выходил из кабинета, запершись вместе с Интраном, а я откровенно скучала. Чем занималась гостья из другого мира, мне было неинтересно, главное, чтобы держалась подальше от короля.
Вечером, готовясь к очередному балу, я сидела перед зеркалом и расчесывала свои длинные волосы. Тала отправилась за чаем, а в спальню заглянула Одалия. Я в предвкушении уставилась на нее.
— Есть новости? Интран весь день заседает с Кристианом, что-то серьезное случилось? Я сначала подумала, что твой муж сделал это специально, чтобы отвлечь внимание короля от Анастасии, но теперь понимаю, что дело не в ней. Я права?
— Права, — кивнула тетка, вертясь перед зеркалом и поправляя прическу. — Интран сказал, что на границе Дарании и Проклятого королевства нарушена структура магической Тьмы. Серьезная проблема, учитывая, что у кого-то хватило сил справиться пусть даже с небольшим участком. Впрочем, — она повернулась ко мне, — это нас не касается. Что с Анастасией?
Я вкратце пересказала события сегодняшнего утра, и Одалия задумалась.
— Мне кажется, девочка не так глупа, как хочет казаться. Держи с ней ухо востро. Не хотелось бы получить сюрпризы, — и тетка выпорхнула из спальни.
Я вздохнула. Вот так всегда — одни общие фразы и никаких дельных предложений.
Тала вернулась через пару минут с подносом и, поставив передо мной чашку с ароматным напитком, занялась моими волосами. Я попросила сделать особенную прическу, мне казалось, этот бал должен стать переломным.
Стал… Лучше бы его вообще не было! Даже выступление Нейтона, высокого темноволосого певца, скрасившего вечер своим чудесным голосом, не спасло меня от раздражения. Все четыре часа можно было описать единственным словом: «Дрянь!» Кристиан танцевал со мной один раз, а все остальное время посвятил Насте. И даже утягивал ее на террасу, полагаю, не надо быть гением,
