Позади нее стоял Захар.
– Я же говорил, что могу обуздать тебя, злобный дух. Только жаль, что ты меня не послушалась сразу! – Он печально улыбнулся и, притягивая к себе Софью, обнял ее сзади. Та огляделась, словно очнувшись, и почувствовала, как зло уходит, позволяя ей стать самой собой. Она вдруг расплакалась, как девчонка, на его плече… – Что теперь с нами будет? Она завладела мной, а я была бессильна. Словно зритель…
– Я знаю, как это бывает…
– Ты меня не оставишь?
– Нет. Что бы ни случилось – я буду с тобой!
Ропот усилился.
– Повесить ведьму и ведьмака!
– Сжечь, чтобы зло отвадить!
– Облить водой и выгнать на мороз голыми!
– Тихо! – гаркнул на деревенских Илья Николаевич и, подойдя ближе, заговорил, обращаясь к Софье: – Видишь, как все получилось. Видать, и впрямь я горе приношу своим избранницам! Я бы тебя помиловал. И к матушке твоей отправил, чтобы с глаз долой… да только если я тебя не казню, они разорят и сожгут мой дом, а я этого не заслужил. Разве тем только, что тебе был не люб… Прости же меня за все…
Илья развернулся к окружившей их толпе.
– Повесить их. А тела сжечь!
Наутро, когда отполыхали погребальные костры, и деревенские, удовлетворенные местью и целковыми, что дал им барин на новые постройки и восстановление сгоревшей деревни, разбрелись кто куда, во двор вышел Илья Николаевич. Подойдя к костру с останками Софьи, он долго стоял рядом с ними, словно мысленно обращаясь к ее упокоенному духу, и уже собрался было уйти, как вдруг заметил блеснувший зеленым сиянием камешек. Нагнувшись, он поднял из пепла крест, который, как он помнил, почти никогда не снимала Софья, и растерянно оглянулся.
Словно того и дожидаясь, к нему подбежал посыльный, все это время стоявший у крыльца.
– Господин, а я тут стою, не знаю, как подойти… – Он замялся, бросив полный страха взгляд на белеющие среди пепла кости. – Мне бы в столицу вернуться. А я расчета с вашего брата, как вы мне обещали, так и не получил! Хорошо, что хоть сам жив остался!
– А… да… – Илья растерянно покивал. – Зайдем ко мне в кабинет. Я дам денег на обратную дорогу. Но это не все. Мне нужно, чтобы ты отвез этот крест и письмо графине Рощинской. Вот последний мне известный адрес. Возьмешь у нее ответ и найдешь меня в столице. Дам пятьдесят рублей! Справишься?
Под суровым взглядом хозяина посыльный быстро-быстро закивал.
– И ни слова графине о том, что произошло с ее дочерью. Не было тебя здесь. Не видел ничего. Ясно?! – И снова дождавшись кивка, удовлетворенно хлопнул того по плечу. – За молчание еще столько же получишь…
Глава 12
– Ну что, как? – Стас заинтересованно посмотрел на Вика, когда они вошли в комнату. Вик помнил его спальню еще с тех пор, как приезжал к нему в гости летом, чтобы отдохнуть от бесконечного волнения за больную мать. Чтобы вспомнить, как это – просто быть ребенком.
– Все хорошо. Соня так устала, что, наверное, уже спит. – Тот пожал плечами, сел на кровать и с ностальгией огляделся. – Как в старые добрые…
– Это как посмотреть… – Стас усмехнулся и поднялся. – Ну, ты тут располагайся. А я пойду, умоюсь.
– Давай… – Вик кивнул и лег на заправленную кровать, рассматривая дощатый потолок. – Я помню здесь каждую досочку… Словно в детство вернулся.
– Ты всегда был романтиком, – хмыкнул Стас и вышел за дверь. Вик улыбнулся и только хотел с наслаждением закрыть глаза, как в кармане весело запел телефон. Сунув руку, он вытащил трубку и с опаской вгляделся в цифры номера. Знакомые!
– Зоя? Как ты?
– Вик! Нормально, ты где?!
– Я с Соней и Стасом у твоей матери. Надо узнать, что делать с амулетом. Ну и вообще…
– У мамы?? – Голос Зои на миг стих и зазвучал с удвоенной силой. – Уезжайте!!! Слышишь? Бери Соню и уезжай! Ты не понимаешь!!! Он хочет…
