? Я боюсь, что тут уже ничего не поделаешь. Она там, куда до нее не добраться. Если тебя утешит, то она вполне жива, здорова, по-своему счастлива… Ни по кому не скучает, потому что не помнит абсолютно ничего.
Долгую тишину нарушало лишь ворчание Чешуйки, терзающей курицу. Затем последовал вполне ожидаемый взрыв.
? Как это ничего не поделаешь, Кэй?!
? Быть может, ты увидишь ее. Поезжай в самый крупный прибрежный город в своем мире. И очень может быть, ты встретишь в порту таких странных индейцев, которые взялись вроде бы из ниоткуда, и ничего они не продают, только ходят и рассказывают истории о морских чудовищах и сорокалетних бурях. А говорят они так плавно, и кажется, будто твой язык родной им, а все их истории такие захватывающие, и оттого, вероятно, правдивые. Хотя ты ни за что не поймешь, о чем это они вещают. Ты увидишь, как они все красивы ? и мужчины, и женщины, они будто заколдуют тебя своими речами, а потом исчезнут, и никто не будет знать, откуда пришли эти люди и куда они делись, никто не укажет тебе на корабль, на котором они приплыли, ? голос Кэя внезапно погрустнел. ? И среди них ты, возможно, увидишь и Налию. Только на имя свое она не отзовется. И не вспомнит, ни тебя, ни Принцессу, ни Варвара, ни старину Кэя. И домой ехать откажется. И безутешным родителям ее ты скажешь: «ваша дочь уплыла с индейцами на другую сторону Океана. Буду вам вместо нее, в принципе, разница, не столь существенна…»
И по зеленым полям Межграничья словно побежали волны, беспокойные волны, слуги безумной капризной стихии, что способна разлучить навеки. А затем все это наваждение сменилось вполне реальной и ожидаемой бурей:
— Что он тут несет?! ? Кимми торопливо спускалась по лестнице. А с другой стороны двора уже слышался голос Трэйнана, очень недовольного Трэйнана, очень разъяренного Трэйнана, Трэйнана, очевидно, обратившего внимание на дату выхода газеты.
Не очень все хорошо получилось. Кэйанг действительно хотел бы, чтобы все вышло как-нибудь иначе. Но было уже слишком поздно, к тому же улаживать скандалы – это тоже не было его сильным качеством. И опять же, это не должно было выглядеть как прощание. Поэтому он лишь обвел глазами эту часть своей команды – злую, недоумевающую, жаждущую ответов, а еще больше – его крови и только потом уже ответов. Он запомнит их такими. А потом он сказал:
— Я ухожу.
Вид у них был свирепый, даже кровожадный, и Кэй мог за них уже особенно не беспокоиться. Даже в кошмарном Сьюме они и то камня на камне не оставят.
— Удачи… – и он растворился в воздухе, улыбнувшись им напоследок, улыбнувшись слегка печально, как мудрый и умудренный годами наставник. Но все были слишком злы, наверняка не поняли и не оценили. Неважно. Потом, он верил, они поймут, поймут, что не такой он был и гад, этот Кэйанг, просто так уж получилось.
А переместился он слишком быстро. И потому ? никакой отсрочки, никакой паузы, как он планировал. Ни секунды на то, чтобы перевести дух. Потому что оказался он прямо перед лицом пустоты, и теперь ему оставалось только надеяться на то, что Праотцы ответят ему.
«Там, где заканчиваются все пути и начинаются новые, там, где бушевали волны океана и где раскаленные пески пустыни гонял ветер, я взываю к тебе и жду твоего ответа».
Он на долю секунды склонил голову. А потом началось. Какое-то мгновение было очень спокойно, так, как бывает в самом эпицентре торнадо, прежде чем тебя подхватит и разорвет на части. А затем вихрь поглотил его. Мелькали камни, горы, деревья, здания, даже чьи-то лица. В последние он заглядывал с особой надеждой – каждая пара глаз могла оказаться той, которой Праотцы соизволят взглянуть на тебя. Но это все были лишь лики когда-то живших и теперь давно уже растворившихся в вечности. Он
