Неважно. Лишь бы выбраться отсюда. Что все-таки происходит на улице? Понятно, что согнали сюда все силы, какие могли: Зэлла по рации рассказала ей, что речь уже идет о вторжении армии эукторов, не меньше, народ пытаются успокоить, но из этого ничего не выходит.
— Беги, — сказала она сестре.
И ускорилась сама.
Это было единственное, что она могла сделать в этот момент. У нее получилось благополучно добраться до черного выхода, того самого, откуда выгружали и вывозили отходы, сразу же за пищеблоком. Тут было намного тише. Ей хотелось затаиться где- нибудь, подсмотреть, что происходит. Узнать, смогла ли Нали благополучно достичь природника.
Она дернулась, когда череда выстрелов долетела до нее. Что же там было? Но, судя по воплям сьюмменсов, все проходило вовсе не так гладко, как они планировали. Почему так много стреляют? Не могут же они всей толпой охотиться на одного Зила? Может быть, помощь извне уже подоспела? Может быть, слухи о целом восстании были не такими уж слухами? Саат-хо, опять же, на границе постоянно было неспокойно…
Небо вдруг перечеркнуло молнией. Золлан не обратила на это никакого внимания, лишь продолжила шагать, подсознательно ожидая раската грома, который неизбежно должен был последовать за вспышкой. И он последовал, только она никак не предполагала, что он будет такой мощи, что ее швырнет на землю. Это было сродни взрывной волне, и Золлан была уверена, что осталась как минимум без ног.
Она даже, наверное, отключилась на какое-то время, потому что когда Золлан открыла глаза, уже вовсю барабанил дождь, превращая землю в жидкую грязь, в которую она и погружалась. Убедившись, что цела, она прокашлялась и поднялась на ноги. В противоположной части центра выстрелы уже стихли, но какая-то возня все еще продолжалась. Золлан вгляделась в мелькающие силуэты вдалеке, но разглядеть никого и ничего не смогла. Она вздохнула. Надо двигаться дальше. Теперь уже бежать было абсолютно невозможно ? ноги тонули в жиже. А дождь все продолжался.
? А ведь до сезона ливней еще далеко… — удивилась она. В Сьюме, как на землях Саат-хо, преобладал климат, близкий к субтропикам. И дожди тут бывали уже ближе к осени ? твердые и холодные капли, что барабанят по тебе, почти не проникая сквозь форменный костюм, но порядком раздражая. На протяжении нескольких недель потоки воды обращали мир в болото. Но до осени тут было еще прилично. А уж такой грозы Золлан не видела с детства. И ведь ничего не предвещало её, когда они ехали в центр этим ранним утром: небо было ясное.
— Какая-то эха-та происходит, ? выругалась Золлан, в который раз выуживая норовивший затонуть ботинок и настороженно оглядываясь по сторонам. Слово было из языка саат-хо и означало крайне непонятную и, вероятно, опасную ситуацию, которую человеческий разум не в силах уяснить и которая, судя по всему, была прислана древними духами или богами.
В языке жителей Сьюма, конечно, подобного слова и быть не могло. А вот у саат-хо эха-той могли назвать все подряд. Вроде вот этой вот внезапной грозы. И этот то ли взрыв, то ли удар молнии — что это вообще было? Нет, точно не молния, она бы увидела. И вряд ли очнулась бы и так запросто продолжила бы бег. Наверное, кто-то, вероятно, те же партизаны из числа саат-хо, взорвали снаряд. Совсем осмелели, подобрались уже к самому Центру. Но зачем им нужно было что-то подрывать на пустынной местности? Нет, все это странно, очень странно. А что это вообще? Кто это?
Пригибаясь к земле и отчаянно хромая, к ней двигалась какая-то фигура. Изначально Золлан даже показалось, что человек зачем-то обмотался покрывалом, которое закрыло ему все лицо, прилипло к телу, точно вторая кожа. Но тут фигура подняла руку и откинула это покрывало, и Золлан, к огромному удивлению, увидела, что это волосы, невозможно длинные. Никто, даже женщины, даже женщины саат-хо, даже отступившиеся, не отращивал гриву такой длины.
