Это просто надо было слышать. Вот про эту самую позитивность мышления, вот этим самым мрачным монотонным голосом, медленно роняющим слова.
Она так захохотала, что с табурета скатилась. И чуть было не выплюнула только что принятую таблетку.
***
Все краски, казалось, померкли, все было серым. Серой была атласная вышитая подушка, на которой покоилась несчастная голова Эсси. Серыми были стены незнакомой ему комнаты и серыми же — узоры на ней. Посторонняя рука, торчащая из-под кровати, и та была жутковатого серого оттенка. Эсси закрыл глаза и открыл их снова. Реальность приобрела немного красок, но все равно напоминала фильм, снятый на старую пленку.
«Вот это я вчера накидался…» ? единственная мысль пунктиром в нещадно ноющей голове. Память упорно воспроизводила лишь несколько эпизодов.
Они с Трэем голышом удирают от всадников в броне; а вот уже сидят за огромным дубовым столом в огромном зале, вокруг куча людей, и все громко ржут. Полная, но красивая дама слева от него хихикает, шепчет что-то на ухо и постоянно подливает эль ему в кружку. Трэйнан под одобрительные вопли приканчивает практически залпом чашу размером с аквариум.
? Олухи, тащите еще вина и эля! – орет бородатый мужик, сверкая белоснежными зубами и стуча кулаком по столу.
«Еще вина и эля… еще вина и эля», – эхом все еще раздается в его голове. Но зато он примерно вспомнил, как все начиналось. Он дотянулся до руки, торчащей из-под кровати, легонько дотронулся до нее. Рука дернулась, под кроватью раздался грохот и яростная брань. Затем выползло тело, в котором угадывался очень помятый король Эйхольм, угадывался потому, что, как ни странно, он так и не потерял свою корону.
? Доброе утро, Ваше Величество… ? слабым голосом проговорил Эсси и прикрыл глаза. Корона, сверкающая в лучах солнца, причиняла глазам невыносимую боль.
? Ох, и тебе утро доброе, странник… ? король сжал виски. А потом вдруг с силой впечатал кулак в стену и простонал:
? Эй, олухи! Эля нам! Король помирает!
За дверью забегали-засуетились.
? Ох, ? тяжко вздохнул король. – Сейчас они все сделают.
? Где Трэй? – спросил Эсси.
? Кто? А, этот-то! – король выудил из-под кровати безвольно висящую руку, которая даже не сопротивлялась. – Ха-ха, дышит еще, надо же! А ведь он меня вчера перепил, силен мужик, ничего не скажу!
Тут ему поплохело, и он заорал:
? Олухи, вы смерти моей хотите? Я вас всех повешу, лично!
В дверь поспешно вбежало с десяток слуг. Одни внесли кувшины с водой и элем, другие – несколько тарелок с тонко нарезанными ломтями жареного мяса и с еще какой-то снедью. Еда издавала такой пленительный аромат, что даже Трэй под кроватью ожил и зашевелился.
Слуги у короля Эйхольма были отлично выдрессированы: они моментально накрыли стол, поставили вокруг него кресла и
