действующий образец… Который ты благополучно сдал пограничникам. Не слишком ли много совпадений, Шпитцен?
– У меня не было выбора, – ответил Дима и сглотнул. Слюна имела неприятный металлический привкус. – На борту самолета присутствовал проводник, работающий на Корпус пограничной стражи. Он указывал курс.
– А ты тут, такой хороший, совершенно ни при чем, – саркастически ухмыльнулся Нос. – Хочешь сказать, будто даже не подозревал, что каждый твой шаг контролируют погранцы. А я вот думаю, что все было немножко по-другому, и ты работал на них с самого начала. На всякий случай, если ты еще надеешься, что твои дружки-пограничники вытащат тебя отсюда, то совершенно напрасно.
– Отчего же?
Даже несмотря на пронзающую тело боль, Дима еще не утратил способности соображать. Как бы то ни было, но пограничники являлись в Центруме общепризнанной силой. Пусть немногочисленной, пусть разрозненной, разнесенной на сотни километров, разделяющих одинокие, затерянные в пустошах заставы, но никто до сих пор не осмеливался оспорить их право осуществлять контроль над направляющимися из мира в мир товарными потоками. И уж если Шеер говорит о них таким тоном…
– Мы выгнали всех пограничников из Сургана, – подтвердил его догадки Нос, – тех, кто не пожелал проваливать добровольно, развесили на столбах. Давно нужно было это сделать, но сейчас момент самый подходящий.
– Кто же теперь будет контрабандистов ловить? – спросил Дима, морщась от боли. Каждое слово давалось ему с трудом.
– Мы и будем. Удивительная сложилась ситуация, если подумать: Центрум – перекресток миров, его сердцевина, в которую ведут двери из сотен и тысяч параллельных вселенных. Здесь пересекаются все торговые пути, ни один другой мир не имеет столь выгодного положения. А вся прибыль от торговли достается не нам, родившимся здесь, а какому-то сброду, присвоившему себе право решать за всех. Пенки со сливок получает только Корпус, остальным не достается ничего. Справедливо, камрад Шпитцен?
– Да как-то не очень.
– Вот и я так думаю. Потому и считаю, что ни пограничникам, ни их агентам в Сургане делать нечего. Вот тебе, например. Итак, ты передал самолет пограничникам. Что потом?
– Отправился в Сурган.
– А вот у меня немного другая информация, – снова зашуршал бумагами Нос. – По моим сведениям, ты перебрался в Цад, где был задержан и, по всей видимости, завербован местными спецслужбами. Да и твой приятель Алекс утверждает, что ты поступил на службу в воздушный флот в Барвидоре, воспользовавшись сложной ситуацией, возникшей на борту дирижабля «Фальтсхеттельмарк». С какой целью ты обманным путем проник в Сурган?
– Я искал своего отца, – неохотно признался Дима.
– Эту версию я уже слышал от твоей подружки. Однако мне хотелось бы услышать более правдивый рассказ.
– Например?
– Например, о том, что ты, действуя по заданию Корпуса пограничной стражи, сорвал организованную разведкой Великого Сургана операцию на Земле, а потом, используя свои связи среди пограничников и при поддержке спецслужб Цада, обманным путем проник на территорию нашего государства, чтобы вести здесь свою подрывную и шпионскую деятельность. Я внятно излагаю?
– Вполне.
– И что ты на это скажешь, камрад Шпитцен?
– Скажу, что вы не только мразь, но еще и полный идиот, господин лейтенант.
Повинуясь жесту Шеера, стоявший за спиной солдат вновь ударил Диму, сбив его на пол. На сей раз избиение продолжалось недолго: Дима снова скорчился на полу, стараясь хоть как-то прикрыть незащищенные лицо и живот. Наконец охранник отступил. Нос поднялся со своего места, обошел стол и, приблизившись к лежащему на полу Диме, изо всех сил пнул его в поясницу.
– А это тебе лично от меня, – сказал он. – Увести!
Лежать на холодной и узкой койке было жестко и неудобно, но стоять Дима практически не мог: ныли покрытые синяками ноги и ребра. Да и не хотелось ему лишний раз шевелиться – каждое движение вызывало новый приступ боли. Потому Дима просто лежал, подтянув колени к груди и закрыв глаза. Страшно хотелось есть, но еду в камеру почему-то не принесли, наверное, Нос ко всем прочим испытаниям решил добавить еще и пытку голодом.
О своей дальнейшей судьбе Дима сейчас старался не думать. На помощь рассчитывать не приходится, неоткуда ей прийти, этой самой помощи. Сбежать из-под замка тоже не выйдет, тем более в таком состоянии, в котором он пребывает сейчас. Шеер уже сделал свои выводы и мнение вряд ли поменяет: думается, он уже составил рапорт своему руководству о поимке и разоблачении коварного и очень опасного шпиона. Наверное, скоро станет капитаном. Что же касается Димы, остается только ждать и верить в судьбу. Если ей будет угодно, она предоставит ему шанс выкарабкаться.
