дело, насмотрелся.
«Обнадеживающее начало», – мрачно отметил про себя Дима.
– Располагайтесь, – не обращая внимания на двусмысленное приветствие, сказал как всегда приветливый Алекс. Порылся в своем вещмешке и извлек оттуда две бутылки светлого сурганского пива, одну из которых поставил на стол, а вторую протянул Диме: – На, поправь здоровье, боец.
– У меня кое-что и получше есть, – хохотнул фельдфебель. Покопавшись в своей сумке, он с гордостью выставил на стол спрятанный в походный кожаный чехол набор металлических стаканов и ребристый полулитровый флакон. – Вот! Чистый медицинский спирт, разведенный с вареньем. Варенье, кстати, бабушка моя готовила, рекомендую. Ну? За знакомство?
– За знакомство!
Пурпурная жидкость с веселым бульканьем заполнила подставленные емкости.
– Алекс, Митто!
– Родфельд, очень приятно. На фронт? Впрочем, зачем я спрашиваю, тут все на фронт. В какое формирование?
– Вторая воздушная армия. – Глотнув из стакана, Алекс сморщился, шумно выдохнул, а потом привычно занюхал выпитое отворотом форменного рукава. – А вы?
– В четвертую бригаду тридцать второй пехотной дивизии, почти на самую аламейскую границу. Там с начала войны полевые госпитали развернуты, рук не хватает.
– Много раненых?
– Да уж достаточно. Наши стратеги хотели их с наскока взять и за неделю до Ахтыбаха дойти парадным маршем, только вот… – Фельдфебель закинул голову, залпом опустошил стакан, крякнул, поморщился. – …Только вот хрена с два чего вышло. Аламейцы к западной границе приличную группировку войск стянуть успели, видать, разведка у них все-таки какая-никакая имеется. Ну и наши встряли. Поначалу бодро так вперед двинулись, артиллерия, пехота при поддержке нескольких танковых отделений… Только там ведь оно как – пустоши, песок сплошной. А эти окопаться успели, эшелонированную оборону развернуть. С заграждениями, рвами и всем чем положено. Танки вперед ушли да от песка ломаться стали, а тут, как назло, начались проблемы с подвозом боеприпасов. Ну и аламейцы не растерялись: броня у наших машин крепкая, однако ж они слабое место нащупали: гусеницы. Там даже малокалиберного снаряда достаточно, ежели прямой наводкой лупить. Много техники в первые несколько дней пожгли. Вот тебе и Аламея с ее бардаком и смутой.
Дима, с трудом поборов очередной приступ тошноты, задержал дыхание и отхлебнул из стакана, Родфельд любезно протянул ему ломоть хлеба с сиротливо лежащим поверху кружочком копченой колбасы. В нос ударил едкий спиртовой запах, Дима закашлялся, но тут по пищеводу прокатилась успокоительная теплая волна, осела в желудке, растопив в нем уютный костерок.
Поезд лязгнул буферами, дернулся, по вагонам, словно падающие фишки домино, прокатился механический грохот. Солдатик уже на ходу заскочил на подножку, рыдающая девица осталась, уплывая в небытие вместе с перроном. Тронулись.
– А я слышал, что Ахтыбах уже вроде как взяли… – провоцируя медика на продолжение рассказа, произнес Алекс.
– Да вот в том и дело, что вроде как, – хохотнул тот и наполнил стаканы по новой. – Все на подступах топчутся, четвертая неделя уж пошла. Шаг вперед, полтора назад. Город постоянно нашими батареями обстреливается, да толку-то… Может, хоть вы поможете, тогда, глядишь, прорвемся.
– Это мы всегда запросто, – деловито кивнул Алекс, принимая из рук фельдфебеля свою порцию спирта. – Ну, за победу!
– За победу!
После второго глотка обжигающей жидкости самочувствие и настроение Димы вроде бы немного улучшились, даже погода за оконцем казалась уже не такой сумрачной. Вдоль железнодорожных путей мелькали крыши складов, строгие заводские корпуса с извечными дымящими трубами, потом потянулись поля, перемежающиеся чахлыми перелесками.
– А вот, к примеру, вы как думаете, скоро ли мы их одолеем? – не унимался фельдфебель, разливая по третьей. Дима жестом отказался от протянутого стакана, Алекс же с удовольствием принял предложенную порцию.
– Да кто ж его знает? – пожал плечами он. – Война – штука непредсказуемая, сегодня так, а завтра этак…
– Я все же думаю, что дольше месяца они никак не продержатся. Армия у нас сильная!
– Самая сильная! Ну, за армию Великого Сургана?
– За армию!
За окном мелькали деревья, мелкие речушки, деревеньки и полустанки, а вагонная пьянка продолжалась тем временем своим чередом. Раскрасневшийся Родфельд, расстегнув китель и размахивая руками, живописал истории из своей полевой фельдшерской практики, красочно повествуя, как он извлекал пули из раненых солдат при помощи столового ножа и сапожного шила. Потом к
