наследования Асмадеи и первым ступившее на поверхность материка, ваше право становится вторичным и откладывается до момента стопроцентной идентификации заявившего о себе первого кандидата.
– А чего это он первый? – никак не мог понять Федор.
– Потому что первым коснулся материка.
– Тогда как вы его допустили к материку? – изволила гневаться Виктория. – Почему вы его не остановили еще в море?
– Пытаемся это выяснить. Но скорей всего он прибыл со своей группой поддержки по обозначенному для вас безопасному коридору.
– Как он мог о нем узнать?!
– Сами выясняйте, между собой. Хотя кандидат мог достичь Асмадеи совершенно случайно. Последний месяц основательно штормило, его могло носить по морю меняющимся часто ветром.
– Стоп, стоп! – повысил голос Федор. – То есть ты утверждаешь, что какой-то самозванец…
– Я ничего не утверждаю, – ровно, без эмоций возразил Глад. – Только констатирую существующие факты.
– …что какой-то самозванец, – упорно продолжал император Иллюзий, – обманом проник на материк и узурпировал его под своей властью?
– Не вижу в этом ничего сверхъестественного или нереального. Помимо вас, ваш отец мог иметь еще детей. Причем таких, о которых вы и знать не знали.
Несколько оглушенные этим заявлением братья и сестра переглянулись, словно требуя немедленного откровения на эту тему. Потом младшие скрестили свои взоры на самом старшем, да так, что Алексей нервно дернулся:
– Чего на меня уставились? На мне рога не растут, и про других детей нашего папани я никогда ничего не слышал.
– Но чисто теоретически такое могло случиться? – напирал Виктор.
– Почему бы и нет, коль по теории возможно все? С нашей матерью он начал встречаться, будучи старшеклассником, и всегда утверждал, что она у него первая и единственная. Но мало ли что случается с неопытным недорослем в пятнадцать или в шестнадцать лет? А детей можно заиметь и в таком возрасте…
Но Виктор его уже не слушал, вновь развернувшись к адмиралу и выкрикивая:
– Но мы ведь тоже имеем право выяснить: кто этот кандидат на самом деле?
– Несомненно!
– И даже имеем право снести ему голову в случае неправомочности его притязаний?
– Совершенно верно.
– А значит, хоть сейчас можем отправиться на Асмадею и начать разбирательство с этим самозванцем?
– Можете. Но общее количество сопровождающей вас армии не должно превышать количество воинов первого кандидата. Всех остальных мы не пропустим в пятикилометровую зону вокруг материка. По нашим законам, вам надо предоставлять равные права.
Тут неожиданно расхохотался Алексей Справедливый:
– Да я сам туда отправлюсь и откручу головы всем попавшимся мне под руку!
– Каждый дух из вашего окружения считается боевой единицей, – равнодушно уведомил глубоководный монстр, прекрасно ориентируясь не только во внешности каждого императора, но и в его боевом потенциале.
– Я тоже хочу кому-то голову открутить! – весомо заявила о своей решительности владычица Зари. – И мои лучшие воины уже давно толком не воевали!
– Мармеладка, – попытался ее усовестить старший брат. – Ты о детях лучше думай. Да и не отпустит тебя никуда Зиновий. Мы уж как-нибудь сами разрешим это недоразумение.
– В самом деле. – Виктор попытался обнять сестру за плечи. – Для любых баталий есть мои доблестные рыцари, и не тебе…
– Сейчас как дам под дых! – пригрозила Мармеладка, отталкивая брата от себя и поворачиваясь вновь к адмиралу: – Сколько у того мерзавца воинов?
И тот, пожалуй, впервые за историю общения с императорами позволил себе показать имеющееся у него чувство юмора:
– Ну-у… если посчитать за воинов гномов, которые находятся с ним, а также женские особи, то получается… пять.
– Чего «пять»? – горячился Виктор. – Тритий, полков, дивизий? Армий?
– Пять. Особей.
Владыки большей части Изнанки, услышав о такой могучей армии у потенциального противника, явно расстроились. Сникли, загрустили, потеряли желание спорить и что-то доказывать. Никому из них не захотелось оказаться героем, отвоевавшим целый
