– Я уже почти взрослый, – заявил малый. – И все эти «гыканья», «рыканья», «муканья» и «бэканья» нашего пса с самого детства понимаю.
– Оп-па! – озадачился Дим. – Неужели все понимаешь? Я ведь и проверить могу!
– Проверяй сколько хочешь.
Мать тоже прислушалась к детям, сообразила резко убрать громкость своего голоса, но бушевать не перестала, перенося свой гнев на тех, кто оказался под рукой:
– А вы чего все стояли, рот раззявив? Почему на землю сразу не попадали, чтобы вас взрывной волной не зацепило?!
– На тебя смотрели и делали, как ты! – заявила Алла.
– Тем более что пугаться было нечего, отец ведь не бросился на землю, – добавила Кэрри.
– Ну, так я… – развел руками Семен. Впервые в жизни ему было жутко стыдно и неловко. Не предусмотрел! Не принял все меры безопасности! Не отправил младших детей и жену в защищенное место! И еще куча крайне обидных, уничижительных «не».
Больше слов у него в свое оправдание не нашлось. Только и попытался, что красноречивым взглядом выпросить у Люссии прощения. Это сразу, как ни странно, и лучше всяких слов разрядило обстановку. Трияса еще по инерции ворчала, но уже в свой адрес:
– И я-то, клуша, чего сюда с девочками приперлась?.. Дел, что ли, в доме нет срочных?.. Но раз уж все обошлось, то уходим отсюда и больше не возвращаемся. Даже в эту сторону не ходим и не смотрим. От этого свихнутого на пиротехнике шабена можно дождаться чего угодно. Надумает еще и табуретку свою взорвать дистанционно.
Семейство уже приблизилось к главному входу в дом, когда Дим выразил сожаление:
– Обидно будет, если наша ловушка не сработает.
– Сработает! – с ожесточением заверил отец. – Этот гад ни перед чем не остановится. Наверняка по меткам определил, что сапфира в троне больше нет. Значит, пора и трон взрывать. Но еще лучше до взрыва устроить пробой и прихватить всех, кто вокруг этого трона трется. Со всеми предметами быта и прочими изысками, представляющими интерес для археологов.
– Но если он взорвет трон, то все его намерения станут ясны окончательно: никакой помощи нам, только наше уничтожение! – сделал логичный вывод старший сын. – Следовательно, нас в покое этот маньяк не оставит, пока рядом будет его метка. Надо, в таком случае, отправить сердечник в котел. Пусть эта кровожадная тварь там нас поищет.
Отец согласно кивнул, оглянулся на две скалы и устроенную между ними ловушку и с явным сомнением добавил:
– Проволока там отличная, жалко… Да и сердечник бы пригодился, после того как цилиндрик метки из него выкинуть… Потому что в этой детали уж точно никакой взрывчатки или накопленной энергии не заложено.
И только он это проговорил, как все непроизвольно напряглись от прозвучавшего хорошо знакомого всем треска. Того самого, при котором пространство рвется на части и образуется черная дыра.
Но вначале сложно было отыскать глазами точку, в которой аномалия пробоя начинает высасывать из Эфира материю. Только через пять ударов сердца удалось заметить первые признаки какого-то исчезновения: вздрогнуло, затряслось и стало резко втягиваться само в себя облако растительной живицы, напичканное массой сюрпризов.
Какую метку использовал Даритель, то ли в детали трансформатора, то ли в троне, было совершенно сейчас неважно. Главное, что уникальный по сложности и трудозатратам «гостинец» начал перемещаться в иной мир. А может, и в иную вселенную. И это перемещение все ускорялось и ускорялось, принимая необратимый характер.
Наверное, минуты на две все наблюдатели забыли, как дышать. И только когда за краем воронки не стало видно, что там на дне, Семен натужно просипел:
– Ну!. Ну же!.. Давай!..
Именно в этот момент была обязана сработать система, провоцирующая взрыв горного хрусталя и всего остального. И она сработала! Остатки пламени и последних капель растительной живицы ударили реактивной раскаленной струей в дно воронки, создавая тем самым этакий фонтан из распластанных лепестков. И эти распластанные лепестки ринулись вверх, по стенкам воронки, успели вознестись метров на десять и там, окончательно окаменев, застыли.
Среди этих лепестков хорошо просматривались отлично сохранившиеся и оставшиеся висеть на веревках трон и деталь трансформатора.
И все замерло. Стало тихо.
Настолько тихо, что с шумом восстанавливаемое дыхание свидетелей и организаторов этого чуда слышно было на нижнем полушарии массива. Но не успели они отдышаться да переброситься многозначительными, восхищенными взглядами, как сверху, из башенки с наблюдателем, раздались восторженные и вопросительные рычания:
