– Да уж, господам проще, – поддела я.
– Куда там проще, мы хоть руками работаем, а вам головой знай думай, тоже заботы хватает, – совершенно серьезно сказала она и снова зевнула.
– Ложись-ка ты, милая, да вздремни, – велела я. – Я тоже прилягу. Грегори точно к ужину проснется, не раньше, с полуднем он погорячился…
– Спасибо, госпожа, – сказала Моди, скинула туфли и живо свернулась клубочком на кушетке. Чернушка тут же устроилась у нее под боком. – Я недолго, правда…
– Моди! – окликнула я, пока она еще не заснула. – Скажи, а каким ты хозяина видишь?
– Как это – каким? – Она приподняла голову. – Ну… он высокий очень, статный, плечи – во, не во всякую дверь пройдет… Волосы черные, как у вас, до лопаток, наверно, раньше так носили. Глаза тоже темные, карие вроде, я особо не разглядывала. Ну и с лица красивый, нос такой, с горбинкой, как на монетах старинных. Только… – Моди подумала, – сразу видать, что нрав дурной. Этак бровь приподымет, губы скривит – все, прячься, точно чем-то не угодили!
– А сейчас?
– Что – сейчас? – не поняла она.
– Сейчас он каков?
– Да как обычно. Чудовище чудовищем, – пожала она плечами, обняла пуфик и моментально заснула.
– Чудовище, значит, чудовищем… – пробормотала я, глядя в потолок, и сама не заметила, как уснула…
Похоже, сон напал на все поместье, потому что я, проснувшись только на закате, едва растолкала Моди, обнаружила, что даже Хаммонд прикорнул у себя в комнате, что уж говорить о конюшенных, сладко спавших прямо на траве под деревьями!
Грегори тоже едва продрал глаза, и я уж было заподозрила, что в дом пробралось недоброе колдовство, но нет…
– Гроза идет, – сказал Грегори, принюхавшись, и опрокинул себе на голову кувшин воды. – Тьфу, теплая…
– Подите в колодец окунитесь, – посоветовала я.
– Так сойдет. – Он не стал вытираться, и длинные волосы прилипли к мускулистой спине, промочив рубашку. – Все попрохладнее… Слышишь?
– Вроде бы гремит, – кивнула я. – И духи попрятались.
– Должно быть, последняя большая гроза в этом году. Иногда еще осенью случаются, но редко, тогда все больше дожди льют. Ну да я люблю осенний дождь, – мечтательно произнес Грегори. – Успею насмотреться… Знаешь, как красиво, когда едва моросит, а тут вдруг проглядывает солнце, и капли на паутине размером с тележное колесо – я видел такие, правда! – вспыхивают, будто бриллианты. Или как по осени улетают лебеди… Наши-то уже поставили молодняк на крыло или еще нет?
– Я видела, птенцы уже поднимаются, – ответила я, – но до полета им еще далеко. Ну так и до осени не близко!
– Это тебе кажется, Триша, – улыбнулся он. – Это только кажется…
Сверкнула молния, раздался далекий громовой раскат, но я даже не вздрогнула.
– Сразу дышать стало легче, – сказал Грегори, вдохнув полной грудью. – Пойду под дождь! А ты не ходи, простынешь еще, чего доброго…
Он умчался, и я слышала, как он распекает сонных слуг и сам выгоняет коней – тем тоже нравилось резвиться под дождем. Главное, сразу на луг их отправил, не дал потоптать шиповник! Ну да лошади не просто не боялись Грегори, а ходили за ним как привязанные.
Ну а я, надышавшись грозой, прикрыла окна – и так весь подоконник залило! – и отправилась отдавать распоряжения насчет ужина. С прогулки Грегори, ничего не евший с прошлого вечера, должен был вернуться чудовищно голодным!
Глава 23
Грегори был прав – время понеслось вскачь.
Вот только что мы отметили праздник урожая, отведали черничного пирога и обобрали первые яблоки и сливы – от них, сложенных в корзины, сушеных, моченых, варящихся в больших тазах, некуда было деваться, а поспевали все новые! Сидра в этом году должно было выйти немало… Ягод приносили столько, что Роуз только за голову хваталась, и с утра до вечера девушки перебирали, раскладывали на просушку, варили, делали пастилу и другие сласти, которых должно было хватить на всю долгую зиму.
А вот уже и осеннее равноденствие миновало, и ночи стали длиннее и холоднее, и я уже прижималась к Грегори не из одной только страсти, а и тепла ради: топить еще рано, но под утро становится зябко. Лес уже сменил зеленый наряд на золото и пурпур, и было там еще красивее, чем ранней весной. Вдобавок после затяжных дождей снова пошли грибы, и Роуз схватилась за голову –
