то так и проведешь весь отпущенный тебе век во власти волшебного стекла, наблюдая за чужой жизнью!
Утро выдалось очень холодным, рассвет еще и не брезжил, но сытый Джонни уверенно прокладывал путь по нетронутому снегу. Пит и Пол правили по очереди, Моди сидела подле меня, держась за мою руку и озираясь в полнейшем восторге.
– Ой, как боязно, госпожа, – шептала она, – я уже почти не помню, как там, в городе… А вдруг оплошаю?
– Ты, главное, помалкивай да слушай Тришу, тогда не оплошаешь, – сказал Грегори. Он ровным шагом двигался рядом с повозкой – когда нужно было, он мог опуститься на четыре лапы и, подозреваю, на бегу сумел бы обойти Джонни, как стоячего! – А боишься, сидела бы у печки, пускай бы ехала Роуз.
– Нет-нет, господин, я все сделаю, как надо! – с испугом сказала Моди и вцепилась в меня еще крепче. – Не извольте беспокоиться!
С Грегори мы расстались на опушке леса – по пути нас не потревожили ни волки, ни разбойники, разве что нахальная белка запустила Моди в голову шишкой и долго ругалась вслед на своем беличьем языке. Пит обидно захохотал и заявил, что мишени лучше и не найти, с такой-то рыжиной, за что хозяин едва заметным движением лапы отправил нахала в сугроб и велел попридержать язык.
– Если даже не сработают наши зеркала, – едва слышно сказал он, когда я свесилась через борт повозки, – я буду ждать тебя через три дня на этом самом месте, на рассвете.
– Сударь, давайте уж договоримся как следует, – сердито ответила я. – Сегодняшний день считается, так? Еще и полудня нет, времени полным-полно! Завтра и послезавтра я буду с семьей, и, может, еще понадобится подписать бумаги у стряпчего. Следовательно, ждать вам меня на рассвете четвертого дня! Смотрите, не спутайте, не то сами же и озлитесь…
– Не спутаю, – ответил он, – но и ты не забывай!
– Вас забудешь, – фыркнула я и протянула ему руку. – Не беспокойтесь, я улажу дела и вернусь… Но если задержусь, не беспокойтесь.
– Снова ты в этих унылых тряпках, – сказал он невпопад.
– Сударь! Это дорожное платье! Не хватало еще запутаться юбкой в колесе, – вздохнула я. – Для визита к брату, обещаю, я переоденусь… как вы велели.
– Надеюсь на это, – ответил Грегори, поймал мою ладонь холодной мокрой лапой, на мгновение прижал к косматой щеке, а потом развернулся и скрылся в лесу.
Новое платье лежало в сундуке, а еще – шкатулка, которую вручил мне хозяин Норвуда перед отъездом.
– Не вздумай отказаться, – сказал он мне прежде, чем я открыла подарок. – Это драгоценности моей матери, которые она получила от своей матери и мечтала передать дочери или хотя бы невестке… Злого волшебства на них нет, так что выбери то, что подходит незамужней девице, и надень, я приказываю!
Я молча кивнула, потому что уже зареклась с ним спорить (проще было выслушать приказ и сделать по-своему), но подарок все же приняла. Чувствовалось, что сделан он от всего сердца, да и обижать покойную госпожу Эмилию Норвуд мне не хотелось…
– Ну, что встал? – спросила я Пита, очнувшись. – Не трать время понапрасну, погоняй!
В город мы въехали как раз к полудню, и времени до вечера мне с лихвой хватило на то, чтобы оформить бумаги у знакомого стряпчего, навести справки о подходящих управляющих, купить подарки племянницам и, отдохнув и переодевшись в снятой Полом комнате на постоялом дворе, с шиком подкатить к воротам братнего дома.
– Госпожа Триша! – ахнул слуга, приоткрыв ворота. – Ох… радость-то какая!
– Здравствуй, Рид. Хозяин-то дома? – спросила я и сошла с повозки – Пол и Пит подхватили меня под руки, а Моди придержала подол. – Вы двое, несите сундуки в дом… Хотя сперва отведите Джонни на конюшню, сундуки не убегут.
Оттуда уже слышалось призывное ржание Бонни, младшего брата моего пегого – они частенько бегали в упряжке вдвоем, всю жизнь стояли в конюшне бок о бок, и тот явно соскучился.
С этими словами я прошествовала в дом, сделав Моди знак помалкивать. Она и так уже набралась впечатлений больше некуда и едва держалась на ногах от усталости. И хорошо, будет помалкивать!
– Триша! – ахнул Манфред, кинувшись мне навстречу. – Как же я рад тебя видеть!..
– И я рада, – улыбнулась я, скинув теплый плащ на руки подоспевшей Моди. – А где мои девочки?
– Триша!.. – Они, расталкивая друг друга, сбежали с лестницы, кинулись обнимать меня. – Ах, какая ты красивая! Какое платье! Ох ты, драгоценности…
– А ну, живо к себе, – велел Манфред, – успеете еще пообниматься с теткой… Идем в гостиную, Триша!
