– Именно так. Уж потомки Короля-чародея знали, что с феями шутки плохи!
– Кого? – удивилась я.
– Неужто ты никогда не слыхала? – удивилась душа шиповника. – Жил когда-то, давным-давно, в незапамятные времена человек по прозвищу Черный герцог. У него имелись счеты с феями: он и сам побывал их пленником, потому как нарушил их планы, да только жена выручила его. Правда, потом он едва сумел спасти ее с маленьким сыном от мести фей. – Куст задумчиво покачал ветвями. – Так вот, он поклялся, что избавит свой край от фей огнем и холодным железом… Это его сына прозвали Королем-чародеем: он видел невидимое, повелевал ветрами, умел говорить с животными, а оборотни служили у него на посылках… А все потому, что родился он в чертогах фей.
– Я никогда даже сказок таких не слышала, – честно сказала я и вдруг подумала вслух: – А что, если феи пришли как раз из тех краев? Что, если Король-чародей и его отец сумели избавиться от них и изгнали на веки вечные?
– Может быть, и так, – кивнул шиповник. – Люди появились немногим позже фей и уж точно не возникли из ниоткуда. И среди этих людей были охотники на фей…
– Норвуды… – пробормотала я.
– Да. Отпрыски корня Короля-чародея. Ну немудрено, что за столько лет все позабылось. – Женщина-шиповник помолчала. – Это земля помнит, а люди…
– Но все же почему к этому месту так тянет фею? Если, вы говорите, она не может сама прикоснуться к источнику силы… Погодите! – Я схватилась за голову. – Сирень сказала, что, если последний Норвуд умрет, защита этого места понемногу разрушится… А тогда… Нет, быть не может!
– Что ты надумала?
– Круг камней – это дверь в тот мир, откуда явились феи, – медленно выговорила я. – Те странные деревья, наверно, сторожат его… И если защита падет, то феи, наверно, смогут вернуться на родину или же сюда проберется… неведомо что! Тогда ясно, почему это место защищают потомки Короля-чародея, наверно, они преследовали фей, но сами вернуться не смогли или же нарочно остались здесь, чтобы охранять дверь с этой стороны! Вы киваете? Но… но если даже я сумела догадаться, то почему не додумался до этого Грегори?!
– Он и так знает, – ответила душа шиповника, – да только считает все это сказками. Он вырос рядом с духами и феями и не считает нас чем-то особенным. Да и в его семье хроники давно стали просто старинными легендами, точно так же как истории о странствиях Создателя сперва превратились в байки, а потом вовсе потеряли первоначальный смысл. Что так смотришь?
– Откуда вы знаете о Создателе? – удивленно спросила я. – Вы же…
– А ты полагаешь, он беседовал только с людьми? – усмехнулась она. – Нет, он говорил и со зверями, и с птицами, и с растениями, с реками и камнями, не делая различий. Земля хранит память об этом… Но мы отвлеклись!
– Да, простите…
– Грегори Норвуд знает, что обязан хранить это место, но не понимает почему, а переубеждать его…
– Да уж, переубедить его получится разве что обухом по лбу, и то обух сломается, – пробормотала я. – Хм, а может, именно поэтому его предки вели такой разгульный образ жизни? Чем больше Норвудов, пусть даже не признанных, тем лучше?
– Конечно. Так же как я, не только прирастая сама, стараюсь дать побольше молодой поросли кругом себя, чтобы та тянулась дальше и дальше, так поступали и они. Вот, наконец, и сошлись последний росток древа Норвудов с отпрыском случайно упавшего семени, – без тени насмешки произнесла душа шиповника. – Как знать, может, это знак судьбы?
– Это уж точно! – Я вскочила. – Ну что ж! Пускай приходит фея, я не отдам ей то, что ей не принадлежит!
– По легенде, что-то вроде этого сказала мать Короля-чародея, когда отправилась за мужем в чертоги фей, – сказала женщина-шиповник. – Ну разве что она собиралась вернуть его.
– Воевать на чужой земле, должно быть, сложнее, чем защищаться на своей, где каждая былинка помогает, и если она справилась с этим, сумею и я, – сказала я. – Пойду, уже вечереет…
– Удачи тебе, – усмехнулась душа шиповника, а я воткнула в волосы упавший мне на ладонь цветок.
На обратном пути я нарочно прошла мимо купы деревьев в центре парка. В самом деле не удавалось различить, что это… Несколько вроде бы походили на дубы, только в наших краях такие не растут, а другие – на яблони. Точно, вон мелкие плоды, это явно дичка! Ну а могучие стволы оплели другие, потоньше, и я никак не могла понять, что это, пока не сообразила – орешник, конечно же! У нашего лесного другой формы листья и орешки не собраны этакими розетками, заморские – те с дубы размером, а орехи не враз расколешь, вот я сразу и не признала.
– Почему же вы молчите? – шепотом спросила я, приложив ладонь к одному из сросшихся стволов.
