меня, — Рыжий, скорее всего, даже не заметил таких мелочей, но для меня ты — открытая книга, дорогуша.
Едкое «дорогуша» было настолько приторным, что аж затошнило. Рейчал как-то обмолвилась, что Гарри не совсем «обычный» в силу определенных обстоятельств, теперь я понимаю, что имелось в виду. Оставшуюся дорогу мы провели в молчании, даже музыку не включали, каждый думал о своем.
Свидание прошло на ура! Я почти не опоздала, придя на мгновение позже Питера, который взволнованно теребил небольшой букетик цветов в бумажном конверте. Мы болтали о чем-то отвлеченном, смеялись, пили кофе с яблочными пирожками, которые купили в соседней с парком кофейне.
— Время уже почти шесть, мне пора, — я мельком глянула на наручные часы Питера и с ужасом поняла, что уже не успеваю вовремя домой к маминому звонку по скайпу. Один ее коллега наладил ей видеосвязь с нами, и теперь, почти каждый вечер, мама звонила нам с Муром, интересуясь как у нас дела.
— Так быстро время пролетело, даже не заметил, — Питер широко улыбнулся, от чего у него на щеках появились ямочки.- Не забудь, в субботу я жду тебя…
— Да-да, в кинотеатре, в девять пятнадцать, я помню.
Вот он, неловкий момент прощания, когда тебе нужно определиться, нравится тебе парень на самом деле, или нет. Когда Питер наклонился ко мне, чтобы поцеловать, ехидненький голосочек в голове «мило» напомнил о том, чья я собственность и «хозяин» будет недоволен. Но, послав надоедливый шепоток, привстала на носочки.
Губы у Питера были мягкими и чуть влажными, от него пахло яблоком, кофе и корицей. Чертовой корицей, которая все испортила! На душе сразу стало мерзко, убивая всю романтичность момента и всего свидания в целом. Черт…
— Что-то не так? — спросил Питер, видя мое напряженное лицо и мечущийся взгляд, когда я отстранилась. Да, не так! Я чувствовала себя, как грошовая шлюха! С одной стороны я была свободной девушкой, не обремененной отношениями, с другой стороны был Лорен Фоер, который так рьяно и категорично говорил про меня «моя».
— Нет, что ты, все просто чудесно, — не моргнув глазом соврала я, — просто устала немного… Отпишусь, как приеду домой.
Я быстро чмокнула его в щеку на прощанье и впорхнула в так вовремя подошедший автобус. Всю дорогу до дома я пыталась разобраться в себе. Я, будто, в каком-то Бермудском треугольнике, где, если взлечу слишком высоко — больно расшибусь о каменистое дно.
Пришлось привлечь на помощь Лиз, которая была моей слезливой жилеткой, психологом и моральным пенделем на все случаи жизни.
— Ну и как все прошло? — Штейн взяла трубку почти моментально, так как, по всей видимости, сидела подле телефона и ждала моего отчета.
— На троечку, — выдохнула я, отрешенно разглядывая впереди стоящее сидение.
— Он настолько отвратно целуется?
— Нет, целуется он просто божественно. Дело не в этом…
— А в чем? Нет, стой! Сама угадаю… В этом твоем Лорене, который непонятно зачем к тебе прицепился, так?
— Угу, — я устало потерла переносицу и, закрыв глаза, откинулась на сиденье автобуса, — Лиз, такое ощущение внутри, будто я ему изменяю. Серьезно. Не знаю, как это объяснить…
— Надеюсь, вы с ним не успели переспать?
— Что?! Ты с ума сошла, нет, конечно! — вопрос вогнал меня в краску. От одной мысли об этом у меня начинается паника, ведь я запретила себе даже думать об этом. Нет, временами на меня накатывает шаловливая мысль, а что если? И извращенное воображение услужливо начинает рисовать откровенные картины эротического характера со мной и Фоером в главной роли. Но чтобы серьезно об этом думать? Не-ет…
— Тогда чего ты грузишься? В конце концов, любого из них можно всегда с легкостью пустить в дальнее плаванье в одиночной каюте!
Любого, да только не рыжего…
— Моя остановка, ты зайдешь ко мне после маминого звонка?
— Извини, подруга, у меня предки с Норвегии вернулись, я их четыре месяца не видела. Лучше завтра, притащу тебе подарок от бабули Фригг, она тебе такой свитер клевый связала!
Бабушка Лиз по папиной линии лет шесть назад перебралась на родину по причине подорванного на сталелитейном заводе
