здоровья. Старушкой она была милой и доброй, словно с нее писался образ идеальной бабушки, за упущением пары деталей: она курила как паровоз и очень своеобразно шутила. Главной жертвой остроумных шуточек был ее родной сын Бьёрн, отец Лиз. Но суть не в этом, главное, что я запомнила, это были ее длиннющие спицы из китовьей кости, которые были инкрустированы янтарем и стоили бы немалых денег у коллекционеров, не будь старушка так категорична. На все их предложения продать раритетную вещь, она отвечала отказом. Мол, получила в наследство от своей бабки, а та, в свою очередь, от своей. Главной страстью фру Штейн было, как все уже догадались, — вязание, и каждый год она присылала нам с Лиз пару свитеров в подарок на Рождество.
— Спасибо.
Автобус плавно затормозил на остановке. Каким же было мое удивление, когда, выйдя из машины, я увидела на одинокой лавочке под фонарем долговязую фигуру в капюшоне, из-под которого выбивались торчащие пряди медной челки. Он был мрачнее тучи, отчего невольно попятилась к отъезжающему автобусу спиной, прижимая к груди букетик.
— Пройдемся? — от холода в его голосе, кажется, покрылась инеем лавочка, на которой мужчина сидел. Лорен поднялся со своего места и, засунув руки в кенгурятник, зашагал назад, в сторону домов.
— Ничего мне объяснить не хочешь? — выдал он спустя пару минут.
— Нет, — руки дрожали, а по спине стадами бегали мурашки.
— Ты сбежала. Без предупреждения и всяческих разъяснений…
— Накажешь меня теперь? — беспардонно перебила я, запоздало понимая, что разумнее было вообще идти молча. — Ты мне не парень и уж тем более не отец, так что прекращай командовать!
На мгновение он опешил от моей наглости, а затем нехорошо сощурился, ядовито улыбаясь.
— Да, не отец, который бросил вас и ускакал к сучке помоложе, — когда Лорен навис надо мной и заговорил свистящим шепотом, щуря нехорошо так загоревшиеся глаза, мне стало жутко. — И уж тем более, скажи спасибо, что не парень, иначе бы хорошенько выбил из тебя всю эту дурь за пару часов! Если ты думаешь, что я с тобой тут в бирюльки играю, то вот — полюбуйся!
Он резко схватил меня за запястье и потащил куда-то в сторону. Как позже выяснилось — к моему дому.
— Смотри внимательно, Сарри, — он стиснул мой подбородок своими пальцами и повернул голову в сторону нашей лужайки.
— Я нишего не вижу, — комично прошамкала я — стиснутые щеки мешали нормально говорить. Постепенно тепло его рук стало нестерпимым, обжигая кожу сначала подбородка, а потом и всего лица. — Я все равно не…
И оно появилось. Сначала как едва заметное мерцание, а затем все четче и ярче. Знаки, похожие на сатанинские пентаграммы, руны Лиз и прочую эзотерическую муть, они были везде: на стенах дома, на окнах, на газоне и даже в воздухе! Одни ярко горели белым, другие едва заметно дымились багровым, третьи потрескивали голубоватыми статическими разрядами. Челюсть не падала только потому, что была плотно зажата в пальцах Лорена.
— Охренеть… — выдохнула я, не веря собственным глазам.
Я попыталась дотронуться до проплывающего мимо знака, похожего на рыбку, но он ловко увильнул от моих пальцев, продолжив неспешно парить дальше.
— Не советую это трогать. Пока ты не знаешь их действия, они могут только навредить, — рыжий обнял меня за плечи и отпустил лицо. Знаки стали еле заметными, но все же были различимыми.
— От кого прячемся? — просмотр тонны фильмов и сериалов не прошел зря.
— Ты прячешься, — уточнил Лорен, продолжая крепко обнимать меня за плечи, — У меня не очень спокойная жизнь, а узнай про тебя те, кому я неугоден — прощай милашка Таббл.
— Но я ведь просто… — стало жутко стыдно. Лорен снисходительно смотрел на меня сверху вниз, не снимая капюшона с головы.
— Я знаю, где и с кем ты была. Мне абсолютно фиолетово перед кем ты собралась раздвигать свои милые ножки, если только он не соберется откусить тебе голову. Пойми, мой мир — это мир чудовищ, где если не убил ты, то твой еще неостывший труп помимо прочего еще и выебут. Пока не научишься защищаться — ты легкая мишень, Сарри. Теперь понимаешь, насколько все серьезно?
— Честно? Не совсем, — в голове мысли перебивали друг друга со скоростью света. Каша из всего этого дерьма становилась все гуще и гуще.
— Понимаю, в силу твоего возраста тебе хочется другого, но поверь: нельзя сейчас вести себя необдуманно и очертя голову бросаться в пропасть. Всю свою жизнь я искал такого человека, как ты, потому что подобные мне не могут без жрецов; если со мной
