квасом.Катенька захлебнулась, проглотила квас и слезы.Они быстро ушли,но девушка еще успела увидеть мать, которая прижимала к груди покрытое черным платком тельце ребенка. Из-под платка безжизненно свисала тонкая ручка.Лунки ногтей посинели.
По возвращении на «Ямуну» Лин и Сидней,уже соскучившиеся по друзьям, быстро ушли «переодеваться». Катенька медлила. Она попросила на связь командира.
Командир почему-то всполошился и пошел к отсеку десантников, желая, пусть и через прозрачную стену, видеть во время разговора лицо девушки.
Катя ждала его,сидя близко у стены.В том отсеке была воссоздана атмосфера Пятой, теснились живые растения,какие-то лианы,колючие пальмы. На фоне этой чужой глазу землянина зеленой массы Галкин увидел Катеньку, и у него защемило сердце: так естественно вписывалась девушка в краски и тени иного мира.
Галкин сел в кресло. Секунду он разглядывал девушку. Почему-то вдруг подумалось, что Катенька — самый младший из его десантников.
Наконец осторожно задал вопрос:
— Звала меня? Что случилось?
Девушка не торопилась с ответом. Она накрутила на палец прядь густо- волос,и Галкин вдруг вспомнил, что Катенька была блондинкой. Беленькая, с нежно-розовой кожей, с глазами цвета морской волны.
Она приблизила крупные темные губы к микрофону,словно хотела, чтобы командир лучше расслышал ее:
— Командир, я остаюсь.
Галкин не удивился. Чего-то в этом роде он подсознательно ждал. Ему даже стало скучно:теперь придется уговаривать эту шальную девчонку, будет упираться- позвать психологов… Лишняя трата времени. Ну куда она денется? Он рассмотривал Катеньку спокойно.Клинически.
Потом вздохнул и приступил к уговорам:
— Повтори, девочка, я плохо понял…
— Я остаюсь на Пятой.
— Зачем?
— Жить. Работать.
— Работать?Комплексной программы рабары на Пятой еще нет,и, откровенно говоря,нечего тебе тут пока делать…
— Командир, дайте мне синтезатор. Или большой запас медпрепаратов…
— Для чего?
— Вы видели? Видели, что целые деревни вымирают от эпидемий? Помочь ведь очень просто,а мы… Словно читаем учебник истории.Каждый день- десятки жизней. У меня на глазах умер ребенок.Он… буквально на глазах! А спасти его было так легко!
Галкин поморщился.Ну и взгреет же он вахту контроля!Почему сразу не доложили!
— Катенька, этого нельзя делать.
— Да, я знаю…это я от отчаяния попросила. «Чужое знание». Табу какое-то! Хорошо.Синтезатор нельзя,препараты тоже. Кое-что можно сделать и местными средствами. Фитотерапия здесь уже существует. Я не зря так много возилась с целебными травами и минералами.Есть у них и некоторая практика, Опыт. Вот здесь у меня все записано. Можно быстро наладить производство нужных лекарств.
И Катенька показала крепко зажатую в кулачке кассету. Ай да девочка… Препараты из местного сырья… Но технология, технология!
— Катя,но ведь это тоже чужое знание.Не заставляй меня повторять прописные истины,давно тебе известные. Нельзя принести чужое знание, цивилизация должна добыть свое, иначе она погибнет.
— Знаю.Не верю. Если рассматривать вмешательство как импульс, дающий волну, то амплитуда этой волны постепенно затухает,и синусоида переходит в прямую линию в обозримом будущем. А цена этому- жизни. Я не могу уйти и оставить их умирать.
— Но именно в этом и состоит твоя работа: прийти,посмотреть и тихо удалиться.
Да.Да. Вы правы…но я не могу…
Галкин помолчал. Пожалуй, пришло время ее попугать.
— Не имею права разрешить. То есть… такие случаи бывали. «Отшельники»… Иногда с одиночек-робинзонов начиналась
