это очень-очень-очень ценное имущество...
«Ну что за язва!»
Тем не менее, Олег осуществил свое намерение и взял Мисаки за руку... чего она, судя по довольной улыбке, и добивалась, оставив ее над поверхностью геля.
*** Многое мог сказать наблюдательный Олег про чету Ишики, но в первую очередь ему пришлось бы в самых восторженных эпитетах отдать должное актерскому таланту «Великолепного Красного Бриллианта Клана Ишики» (этот эпитет на разные лады таскали друг у друга практически все СМИ Империи Восходящих Звезд, специализирующиеся на светской хронике). Мать Мисаки, Акане Ишики.
Первым в палату просочился ректор Боросов и, страшно завращав глазами, показал свое отношение к парочке, держащейся за ручки... Пришлось прятать все конечности под гель.
А после этого в палату влетел маленький, но разрушительный вихрь в белом хаори с умопомрачительной по красоте красной вышивкой на тему драконов, тигров и еще какого-то мифического зверья. Ну и с обязательными «падающими лебедями» – гербом клана Ишики.
Крохотная миниатюрная (что для этой расы было совсем нехарактерно) ослепительно красивая женщина в пару секунд овладела полным вниманием всех присутствующих – и ректора Академии, и двух деканов, и десятка сопровождающих лиц (с российской стороны, разумеется, с японской же... все и так ловили каждое ее слово и жест).
Появление сопровождающих лиц, между прочим, осталось незамеченным. Они – и «эльфы» и русские – какими-то тихими серыми мышками просочились в палату и растеклись вдоль стен.
Акане Ишики грациозно всплескивала руками, гладила Мисаки по голове (благо, кто-то из медперсонала ранним утром озаботился и уровень геля был спущен, а коконы чуть наклонены, так что теперь вся голова, а не только лицо, находилась над поверхностью), целовала ее в носик, в губки, в глазки, в щечки. Выражение лица Мисаки при этом было очень интересным – эдакий пикантный коктейль из смирения, вины, опаски и смущения. И не умолкала ни на минуту. При этом – удивительно! – добилась понимания и осмысления каждого своего слова!
Она так беспокоилась за свою кровинушку, она так переживала... Как хорошо, что таможенники вошли в ее положение... И отец беспокоился, и отец переживал, и даже Его Светозарное Императорское Величество (да будет его здоровье таким же крепким, как горы!) изволил проявить беспокойство, а как они благодарны Его Императорскому Величеству Великому Князю (да будет его ум столь же острым, как шинкены клана Ишики!), который...
Тем временем кокон с Мисаки каким-то волшебным образом смещался к двери.
– Ой, молодой человек! Как же так! Пострадали из-за моей неразумной дочурки. Я так огорчена! Примите самые искренние извинения от лица всей нашей семьи!
Вот такой поворот был совершенно неожиданным. Неожиданным для любого из присутствующих, более-менее находящегося в теме. Олег успел увидеть, как расширились от удивления глаза Мисаки, прежде чем кокон исчез за дверью, как не удержался и озадачено хмыкнул ректор Баросов, а декан Ивченко растерянно закрутил головой...
– Я так вам благодарна за то, что позаботились о Ми-тян! Она у меня такая неразумная! Примите самые искренние...
Судя по перекосившемуся лицу, Баросову пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы челюсть не рухнула вниз. А вот декан Ивченко, совершенно неискушенный в политических баталиях, за физиономией так и не уследил. И с тихим «Ась?» его рот приступил к неприличной ловле ворон.
Ответа от Олега, понятно, не требовалось. Спустя минуту он поймал себя на том, что его лицо принимает точно такое же выражение, как виденное им несколько минут назад у Мисаки – смирение, опаска, смущение и вина. Кстати, свою порцию поглаживаний по голове он тоже получил. К счастью, обошлось без поцелуев в щечки-глазки-носик. Но все равно – в полной мере почувствовал себя неразумным ребенком, которого чуть-чуть пожурили за детскую шалость, но так любят, так любят, и, поэтому, шлепать не будут. Почему-то на языке крутился самый глупый вариант ответа из всех возможных: «Я больше не буду!»
И только когда миниатюрная женщина, которой было очень-очень много, покинула палату, Олег вспомнил, что все это время отец Мисаки, Ишики Горо, представительный породистый красавец, не отрываясь, внимательно рассматривал его, Олега, холодными черными глазами. С непроницаемым гранитным лицом. Что ж, видимо, он и был тем единственным человеком в Галактике, на кого не действовал гипноз ослепительного сияния Великолепного Красного Бриллианта Ишики. А уж зачем рассматривал... Пытался запомнить?
*** «Источники, близкие к семье Ишики, сообщают о серьезных проблемах со здоровьем средней дочери, Мисаки, из-за которых той пришлось вернуться на родину. Год назад мы уже сообщали вам, дорогие пользователи, как эта талантливая девушка
