Катя замешкалась: интересно, кто варил еду? Хотя, какая разница, не заразится же она. И вообще, они вроде нормальные люди, а что внешне неприглядные, так они в этом не виноваты. Катя жадно накинулась на ужин: как же она проголодалась. Даже руки трясутся. Она съела все до капли, а потом вымакала хлебом оставшуюся подливку. Вкусно, не хуже, чем у Хамы. Катя решила осторожно выведать у Сары:
– Слушай, вы не видели поблизости небольшого домика? Он на игрушечный похож. Там живут мои друзья, я к ним шла и заблудилась.
Сара неопределенно пожала плечами. Катя начала описывать, как выглядели Хама и Хакки, но Сара отмахнулась:
– Да таких полно: пожилая женщина и немолодой мужчина.
– Они, как я, – добавила Катя, – обычного роста, не вашего.
Неудобно, что о Хаме она больше беспокоится, чем о маме, но до мамы не добраться, а Хама совсем рядом. Сара нахмурилась и потрогала ее лоб:
– Температуры вроде нет. Пигалица, лилипутов мало, и все они работают на твоего бывшего владельца. Он собрал всех, уж я-то знаю – мы из одного цеха, цирковые. Я понимаю, трудно принять, что ты – не такая, как все. Но лучше не убегать в вымысел. Добром это не кончится.
Кажется, ее за сумасшедшую приняли. Ха-ха-ха.
Спать ее уложили в фургоне.
– На воздухе, конечно, лучше, – пояснила Сара, – но не хотелось бы, чтобы на тебя наступили в темноте. Так что спи в укрытии.
Да она мечтает об укрытии уже столько дней. Бен откинул полку, привязанную к стене кибитки, достал тюфяк и подушку с одеялом. Сара принесла белье.
– Сама тебе заправлю, ты не справишься – великовато для тебя, – сказала она.
Катя поблагодарила от души: она настолько устала, что ног не чувствовала. Ее голова коснулась подушки, и через пять минут девушка уже спала.
Глава двадцать третья
Нить арахниды
Катя висит в центре паутины. От нее расходятся серебряные нити, покрытые сверкающими каплями – утонченная красота, торжество совершенства. А вокруг – кромешная тьма, словно ожил один из мифов, и бог с головой крокодила проглотил солнце, набил им свою ненасытную утробу. И тишина. Лишь чувствуется легкое подрагивание в дальнем углу, но сама Катя тихо-тихо, как мышка, затаилась и не шевелится. Ей не хочется привлекать внимание того существа, что в углу. Катя даже старается не думать о нем, будто так можно избежать опасности. Его нет, как и Кати. Сама Катя где-то далеко-далеко, в убежище. Но тот, что притаился в конце сети, так не считает, и тянет нить к себе. Катя начинает дергаться, стараясь выбраться, но лишь сильнее увязает в тенётах. И существо уже спешит к ней.
Катя вскочила. Не узнала места, где находится, и запаниковала. А потом вспомнила и облегченно выдохнула – с ней все в порядке. Нет, конечно, не в полном порядке, а в относительном, но она жива, и никто не собирается ее сожрать. В окно кибитки светит луна, озаряя окрестности. Рядом с фургоном спит Сара, около нее – сиамские близнецы. Катя их прекрасно видит, ведь луна такая яркая. Луна? Девушка поднимает взгляд и замечает, что луна здесь обычная, белая. Она не на темном пути.
Вот так всегда. Мечтаешь о чем-нибудь, а когда желание исполняется, понимаешь, что это ловушка. Катя хотела, чтобы темная дорога кончилась, а сейчас, когда это произошло, она в страхе. Как же она найдет Игоря и дядю Диму? Как вернется домой? Почему так?! Катя нашарила медвежонка и прижала к себе. Хорошо, что хотя бы плюшевая игрушка рядом, не так одиноко. Она долго сидела у окна, пока вновь не уснула. Утром ее разбудила Сара:
– Вставай, пигалица, завтрак готов.
