– Стало быть, ты – приятное исключение. – Меган сделала шутливый книксен. – Сколько тебе лет на самом деле?
Она удивленно приподняла брови.
– Кажется, ты уже задавал этот бестактный вопрос.
– Однако мне по-прежнему хочется услышать ответ. Рассказы про инициацию в восемьсот двенадцатом оставь для Джованни. И заметь, я не спрашиваю, как ты все прошедшие годы водила магистра Доминика за нос.
По губам волшебницы скользнула мечтательная улыбка.
– За нос… Хороший эвфемизм. Много мне лет, Юра. Так много, что уже и со счету сбилась, спасибо египтянам – изобрели календарь.
Она засмеялась.
– Шучу-шучу. Не так много. Но повидала достаточно.
Я перевел взгляд на меченых за ее спиной.
– И какое решение подсказал тебе жизненный опыт? Как именно Светлая собирается спасти мир на сей раз? Создать новое оружие? Нанести превентивный удар по Сумраку? Внести изменения в Договор задним числом?
Меган по-прежнему улыбалась, но в глазах сверкнули недобрые огоньки.
– Любите вы кривляться. Не дело это, Юрий. Да и не к месту. А способов так много, что и не перечислить. Только пока ни один из них не сработал. Если верить Сумеречному, Двуглавого нельзя остановить. Его нельзя задобрить, вразумить или умолить об отсрочке. Он – крайняя мера, скальпель. Последний способ спасти организм, пусть и путем усекновения тела.
Мир сгнил, Юра. Склонился к Тьме. Это не его вина, это его беда, только скальпелю все равно. И Сумрак видит единственное спасение в операции. Даже жаль, что нынешняя история не случилась на десять лет раньше… – Она с горечью посмотрела на меченых. – Возможно, тогда у нас был бы шанс. А так… Хотела бы я исправить положение. Загадать желание, выправить ген, что заставляет людей раз за разом отрывать взгляд от неба и с наслаждением разглядывать грязь. Однако это не удалось ни Христу, ни Мухаммеду, ни строителям коммунизма. Но я дам новому миру шанс. Шанс, который упустили мы. Знаешь, один ваш мудрец сказал: «Спасись сам, и вокруг тебе спасутся тысячи». Мне всегда казалось несправедливым, что на одного Светлого приходится шестнадцать Темных и на тысячу спасенных шестнадцать тысяч проклятых. Я лишь чуть-чуть подправлю константу, Юра. И раз уж Тьма нужна Сумраку, оставлю место и для нее. Но пусть все будет честно. Пусть те, кто придет после нас, получат равные возможности в выборе между Светом и Тьмой. Половина на половину. Один Светлый на одного Темного. Не знаю, будет ли этого достаточно, но то, что нынешний баланс доказал свою несостоятельность, – свершившийся факт.
– Быстро же ты поставила крест на всех нас.
Меган пожала плечиками.
– Почему, не поставила. Я встречу Двуглавого вместе со всеми. А до его прихода буду делать все, чтобы пришествие предотвратить. Если же мы чудом останемся живы… Не думаю, что толика Света испортит наш мир.
– Понимаю. И даже признаю: твой подход мне чем-то импонирует.
– Но?..
Я покачал головой.
– Мне жаль. Боюсь, ни Дозоры, ни Инквизиция не санкционируют твой эксперимент. Впрочем, ты можешь уйти. Я не хочу с тобой драться.
– Я тоже, – с горечью вздохнула Меган. – Признаться, я не верила, что ты переживешь встречу с Сумеречным, хотя и очень надеялась. Твое решение заманить его в ловушку, использовав вместо приманки стишки, было весьма наивным. Самое смешное, что он принял их за чистую монету. Время, место, все как ты хотел. Только финал получился неожиданным. И теперь ты стоишь здесь, свежий как огурчик… Скажу честно, я боюсь.
– Но?..
– Мне жаль.
– Понятно.
Пол едва заметно качнулся. Грудь слегка сдавило – самолет прекратил набор высоты и перешел в горизонтальный полет.
Я распростер руки, накрывая себя сферой отрицания, и мгновение спустя в нее ударил сгусток пламени.
Меган не пыталась меня убить. Атака в треть силы скорее походила на салют шпагой – дань уважения и приглашение к дуэли. Маги любили подобные ритуалы. Следуя этикету, я мог ответить столь же бесполезным ледяным копьем или ответным файерболом. Однако в мои планы не входил поединок. Сражаться с Инквизитором – сомнительное удовольствие. Особенно когда не хочешь побеждать. Поэтому вместо элегантного жеста я сомкнул руки на уровне груди и сделал резкое скручивающее движение, будто
