Ева сделала еще глоток.
– Она сказала. Честная девочка.
– Каждый раз, когда Темного награждают титулом «честный», меня подмывает спросить, что в данном случае имеют в виду.
Ева снова улыбнулась.
– Думаю, каждый говорит о своем, о личном. А Сонька и в самом деле не лжет без необходимости.
– Буду знать. – Я допил кофе. – Но ты ведь не все карты перед ней выложила.
Ева состроила гримаску.
– Да какие там карты. В пасьянсы Аркадия я не верю, дурак он, прости господи. Хорошо, что трусливый – перед тем, как действовать, обязательно разрешения спросит. Хотя бы не напортачит.
Все-таки разговаривала со мной она излишне вольно. По крайней мере наедине. Или, может, выбор чая так подействовал. Решила, что у меня к ней особое отношение, раз о таких мелочах забочусь. Ничего, вынесет фамильярность на люди – придется на людях же одернуть.
– Ева, по существу.
Она посерьезнела.
– По существу Соня сказала. Я бы не стала объединять эти дела в одно.
– Это все?
Ева нервно дернула уголками губ.
– Это мог быть не инициированный Иной, уж в первых двух случаях точно. Взять ту же Лариску. Безусловно, ее первый уровень – редкость, но если в городе есть не инициированный Иной третьего или четвертого уровня, он, сам того не осознавая, мог исказить прогноз Клёсту и даже испортить нам Первомай. Мы же не пытались устроить потоп. Так, собрали облачка. А он захотел солнца или даже сам шел среди демонстрантов. С парком история, конечно, посерьезнее, но и там такое могло получиться…
– Не инициированный пошел на встречу с мэром и, сам того не желая, вмешался в его разум? – Я насмешливо посмотрел на Еву.
Ведьма смешалась.
– Я и говорю, что с парком серьезнее, хотя та же Лариска могла бы и к мэру! Помнишь, был случай, когда их класс с депутатом встречался, а через месяц у них спортплощадку рядом со школой отгрохали за счет города? Так что захотела бы – пробилась. Тем более они в этом парке часто с одноклассницами носились, еще до ее переезда. Наверняка ей бы не понравилась вырубка.
Мне стоило труда сохранить невозмутимый вид. Вот так Ева. Она что, играет со мной? Знает – и не договаривает? Пытается манипулировать? Или сама не понимает, что только что сказала?
– Лариса в Нью-Йорке. – Я открыл досье. – Последний раз посещала Самару в новогодние праздники.
– Знаю, мы иногда общаемся «ВКонтакте». Она скучает, как-то у нее с американцами не складывается. Да она-то тут при чем? Я так, для примера привела. Речь-то идет о неинициированном.
Я покачал головой.
– Не верю. Мысль хороша, будь инцидент единичным. Или наоборот, если бы мы отслеживали подобное на протяжении нескольких лет. А так – три вспышки за пару месяцев. Я скорее поверю в спонтанную инициацию, в человека, вошедшего в Сумрак и решившего, что он ангел, демон или супергерой. Не знающего про Договор. Пробующего свои силы, но пока не пойманного на этом. В любом случае Аркадий прав, провести проверку не повредит. Особое внимание уделите району вокруг парка.
Ева задумчиво кивнула; кажется, она мне не поверила. Впрочем, я и не стремился убедить. Она – подчиненная, ей достаточно приказа.
Ева поднялась, на пару секунд задержалась у двери, прежде чем потянуть ручку.
– Я позвоню, – негромко проговорил я ведьме в спину.
*?*?*
Из офиса я уходил последним – образцовый начальник, подающий пример подчиненным. Или капитан тонущего лайнера, как при схожих обстоятельствах съерничал Максим Максимович. Хотя, надо сказать, занятие, удержавшее меня на рабочем месте, было по меньшей мере оригинальным, если не сказать увлекательным. Я сочинял стихи. Плоские, полные штампов стихи на арабском. Помнится, мой учитель говорил, что поэзию рождает душа народа, а иноземец, который творит на чужом языке, не способен высечь искру подлинного вдохновения, сколь бы искусен он ни был. По счастью, стихи предназначались весьма узкой аудитории, в которой не было ни одного араба. Да и кто сказал, что поэт обязан быть гением? Скверных стихоплетов несравнимо больше, чем одаренных.
