Зрелище представилось презанятное.
Анфиса и Лилард, перескакивая со стола на стол, лихо отплясывали аналог канкана. Метаморф в маскировке без стеснения щеголял стройными девичьими ножками, демонстрируя их собравшимся вокруг стражам. Высоко вздымались пышные юбки его платья, оголяя совсем уж неприличные места.
Охрана, которую вызвали ликвидировать этот филиал балагана, особого рвения не проявляла, как раз наоборот. Девчонок они всячески подбадривали, а ликвидирующую деятельность лишь имитировали.
Анфиса, обладая более скромным платьем, не могла себе позволить вольностей Лиларда, но она мастерски компенсировала их легкомысленным хихиканьем и «цыганочкой». За движениями ее плеч и груди стража следила с не меньшим энтузиазмом.
Чуть в стороне нашелся Даррий, он, улыбаясь во все тридцать два, развлекался и аплодировал. Зрелище ему нравилось. Периодически он назло всем горе-невестам выкрикивал, что нашел дам своего сердца и теперь думает, кому из этих двух отдать брачный конверт. Невестам это не нравилось, и желающих снять девчонок со стола становилось все больше.
Но хитрая стража всячески мешала дамочкам и как бы невзначай то наступала сапогами на подолы платьев, то отпихивала от «актрис погорелого театра».
В стороне обнаружилась Кристина, она замерла в тени одной из колонн и стояла не шевелясь. Зато подол ее юбки странным образом «ходил» волнами.
«Коты!» – догадалась я.
Рядом с Кристиной обнаружилась незнакомая деваха дородного вида, одетая в синее бархатное платье, обшитое каменьями. Незнакомка стратегически прикрывала мою подругу своими большими телесами, если кто-то из котов неосторожно высовывал лапы или хвост наружу.
– Это еще кто? – вслух спросила я.
– Потом разберусь, – бросил Эридан и кинулся пробивать дорогу через толпу к Анфиске.
Задача оказалась не из легких. Таких желающих было много. Ванесса и Кларентина даже добились некоторых успехов – забрались на стол к Лиларду и теперь в четыре руки пытались его столкнуть, видимо, считая более опасным конкурентом в борьбе за сердце принца.
Маг так просто не сдавался, с задорным смехом ловко извернулся в очередном развратном па и скинул маркизу со стола.
Толстуха с громким воплем полетела на пол, ее даже словить никто не пытался, все, видимо, побоялись быть примятыми ее массой.
Хотя герцог, надо отдать ему должное, все же подлетел к пострадавшей первым. Как-никак Кларентина все же была и его подопечной.
– Переломов нет, – констатировала Беллатрисса, помогая маркизе подняться.
Вот только казус вышел: при попытке встать дворянка споткнулась и вновь растянулась на полу. От падения из декольте выпал пузырек с мерцающей жидкостью.
Склянка покатилась по мраморному полу, грозя быть раздавленной сотнями ног, но не тут-то было. Я ее раньше схватила, уже зверея от осознания того, что внутри.
Эридан зелье тоже заметил и узнал. Танцы на столах мгновенно потеряли для него интерес.
У нас двоих с этим варевом были связаны незабываемые воспоминания.
Пальцы Беллатриссы мгновенно сжались на предплечьях толстухи, удерживая ее мертвой хваткой. Я со взбешенным выражением лица приблизилась к дворянке и едва сдерживалась, чтобы не ударить прямо здесь. Совладав с эмоциями, смогла только процедить:
– Кто жертва?
Эта курица попыталась позвать на помощь, только внимание всех было по-прежнему обращено на метаморфа и Анфиску, которые убегали по столам от Ванессы. Для окружающих это представление было гораздо интереснее, чем то, что там делают с какой-то коровой, пусть и маркизой по происхождению.
– Кто? – повторила я, помахав перед глазами заразы полупустым бутылечком с «неконтролируемой страстью». – Только не говори, что принц.
Маркиза побледнела, подтверждая мою догадку.
Побледнел и герцог.
– Это не страсть, – выдохнул он, сверля пузырек взглядом. – Это «вечная любовь». Как давно ты ее подлила, дрянь?
Он развернул Кларентину к себе лицом и теперь дожидался ответа.
