Рухнув в кресло, Конрад принялся судорожно затягивать ремень. Вдруг стало тяжело дышать. Снова вспомнился тот случай шестилетней давности… Ну, на этот раз все будет иначе. Если кому-то из них и удастся пережить падение, раздразненный ими зверь живо исправит это.
Уивер крепко стиснула его руку, и он обрадовался этому. Неизвестно, кому из них это было нужнее, однако ему отчего-то стало легче.
– Я – «Лис-четыре», иду на вынужденную, – крикнул Сливко в микрофон. И чуть тише добавил: – Постараюсь уйти подальше.
Двигатели захлебывались. Сквозь заляпанное кровью лобовое стекло Конрад увидел быстро приближавшийся склон заросшего лесом холма. Пилоту кое-как, бороздя полозьями шасси верхушки деревьев, удалось перевалить через гребень. В ноздри ударил свежий, резкий аромат срезанных листьев.
– Впереди есть место для посадки, – сказал Сливко. – Нам бы только…
Верхушки деревьев поднялись навстречу «Хьюи», словно стремясь схватить его с той же яростью, что и рука исполинского зверя. Ветка, попавшая в распахнутый люк, хлестнула Конрада по бедру. Они с Уивер наклонились вперед, опустив головы пониже и обхватив их руками. Стараясь не напрягаться, Конрад приготовился к удару.
Машина словно налетела на непреодолимую стену. Удар вышиб воздух из легких, встряска смешала и перевернула все внутренности, ремень так жестко врезался в живот, что Конрада стошнило. Окружающий мир взорвался – капитан отчетливо ощутил, как все вокруг разлетается на части. На миг вспомнилась мертвая малютка Дженни. Может, и ее мир вот так же рухнул, рассыпался в прах в момент ее гибели?
Потом лицо залило кровью – теплой, липкой, густой. Но не его кровью. Чужой.
Глава одиннадцатая
Видя весь этот хаос вокруг, Миллс тут же смекнул, что делать. Паккард был сбит, Сливко был сбит, а растревоженный ими зверь – охвачен жаждой убийства. Этот бой был не из тех, которые им под силу выиграть.
– Разворачиваемся, уходим! – крикнул он в микрофон.
В поле зрения сбоку появился «Си Стэллион» Чепмена. Тяжелая машина несла на борту большую часть их оружия и снаряжения, и Миллс очень жалел, что сейчас всего этого нет под рукой. Переглянувшись с Чепменом, он понял, что тот, как и он сам, до сих пор не может поверить в случившееся. Сильнее всего потрясло Миллса то, что сбит Паккард. Полковник всегда был рядом, надежный и несокрушимый, как скала. Видеть, как его машина падает… Это было все равно, что узнать о смерти бога.
Миллс открыл было рот, собравшись окликнуть Чепмена, и тут чудовище прыгнуло. Взлетев на добрую сотню футов над землей, оно схватило «Си Стэллион» за хвост и, не разжимая хватки, потянуло за собой вниз. Машина опрокинулась, и ее винты рубанули по руке зверя. От брызг ярко-алой крови небо порозовело, словно во время заката.
«Получи!» – подумал Миллс, радуясь боли чудовища. Но, разжав пальцы, оно успело встряхнуть «Си Стэллион» так, что треснул фюзеляж, и отшвырнуть беспомощную машину прочь. Кувыркаясь в воздухе, она полетела…
…прямо к «Хьюи» Миллса.
– Берегись! – закричал он.
Коул и без него увидел, что происходит, и бросил машину вверх, уходя от кувыркающегося «Си Стэллиона», но было поздно. Винты врубились в корпус их «Хьюи» прямо по миделю. Раздался оглушительный скрежет рвущегося металла. Бортстрелка разорвало надвое. Релеса удар выбросил наружу, и он полетел вниз так же быстро, как и они.
Миллс зажмурился, и его машина рухнула сквозь полог джунглей, укрывший этот треклятый остров.
Никогда в жизни Паккард не терял вертолетов. Однажды был подбит, сорвался в сваливание, но сумел посадить машину и даже дотянуть до дома, имея на борту второго пилота и двух пассажиров, разнесенных в клочья удачным выстрелом из вражеского РПГ.
А сейчас вот-вот мог сбыться страшнейший из его кошмаров, величайший кошмар любого летчика – сгореть заживо.
Он висел вниз головой. Где-то слева стонал его второй пилот, Нова, но Паккард не мог видеть его – глаза заливала кровь, а в кабине сбитого «Хьюи» было полно веток и листьев. Полковник оценил полученные травмы, надеясь не найти ничего, что могло бы помешать выбраться. Плечи – оба – зверски болели, но это ничего, двигаться было можно. Еще он получил множество ушибов и чувствовал, что изо рта в ноздри течет кровь. Откашлявшись, Паккард выплюнул плотный сгусток крови и слизи. При ударе он прикусил язык, но был вполне уверен, что не откусил его часть.
Сквозь кровь, заливавшую ноздри, пробивался запах гари, а кроме того – та самая, весьма специфическая вонь авиационного топлива. Едва языки пламени доберутся до разлитого горючего, ему конец. Полковник потянулся к поясу, нащупал кобуру – к
